Оттенки

Тикси так и сказала — «ахинею». Затем девушка умолкла с таким видом, будто она сосредоточенно что-то обдумывает.

— Ах да! Понимаю, понимаю, меня-то он своими фокусами не проведет. Просто-напросто он ревнует и хочет испортить наши с вами отношения, да, тут больше и думать нечего, — ему не нравится, что я захожу к вам. Да-да, так оно и есть! Значит, вот отчего он и мне так нехорошо говорил про вас, я не стану повторять, не хочу, очень уж некрасиво он выразился.

Мерихейн не знал, что и сказать, и, немного помолчав, Тикси добавила с легким вздохом:

— Бедный мальчик!

— Да, он выглядел очень несчастным, — подхватил Мерихейн, — но он говорил кое-что и пострашнее, он говорил, что…

Однако Тикси сегодня, как видно, была начисто лишена любопытства, она даже не дала Мерихейну закончить фразу и невежливо перебила его:

— К сожалению, я должна зайти в этот дом, к одной своей подружке, она тоже собиралась вместе со мною навестить больную, мать велела мне забежать за нею.

— Когда я смогу с вами встретиться, когда у вас будет время, барышня? — успел еще спросить Мерихейн.

— Сейчас не могу сказать ничего определенного, но я прочту ваше письмо и отвечу вам, подождите, я сообщу, когда и где. Может быть, я и сама зайду к вам, вы по вечерам по-прежнему дома?

— Дома.

— Вот и хорошо, я к вам приду.

Девушка исчезла за воротами, а Мерихейн побрел к себе домой, он шел очень медленно, повесив голову, ссутулившись, давно уже на душе у него не было так тяжело.

— И как только она может смеяться, — бормотал он про себя, бормотал и брел по вымощенной камнями улице.

29

— Вы здесь живете один? — спросила Тикси, входя в помещение.

— Один, совершенно один. У меня есть еще и вторая комната, не хотите ли взглянуть?

Кулно распахнул двери в соседнюю комнату.

— Прежде здесь жил один мой товарищ, но вот уже больше года я занимаю все один. Видите, вокруг сад.

— Как красиво! — сказала Тикси в тихом экстазе. Она на мгновение задумалась, затем словно бы стряхнула с себя что-то и удивленно воскликнула: — Как много у вас книг!

Тикси остановилась посреди комнаты и огляделась: одна, вторая, третья полка, и все заполнены книгами. Тикси хотелось сказать, что ни у кого — ни у Лутвея, ни у Мерихейна — она не видела столько книг, но девушка молчала, она смотрела и думала, смотрела и удивлялась. И просто, чтобы сказать что-нибудь, спросила:

— А что во всех этих книгах?

— Слова, только слова, — ответил Кулно с улыбкой.

— Как много слов! — еще сильнее удивилась Тикси, и Кулно не мог понять, деланное это удивление или искреннее.

— Можно мне посмотреть эти книги? — спросила девушка после недолгого молчания.

— Сделайте одолжение. Вот на этой полке, пожалуй, самые интересные. Возьмите, к примеру, эту.

Кулно указал на какую-то книгу по естествознанию, где было много картинок.

Девушка села на ковер возле полок, положила толстую книгу на колени и начала ее листать. Пышный завиток волос упал Тикси на лоб, и она стала похожа на маленькую девочку. В ней уже не было и следа от той умудренной жизненным опытом женщины, которая несколько дней тому назад шла рядом с Мерихейном по улице, торопясь то ли к больной подруге, то ли еще по какому-то спешному делу.

— Так неудобно, может быть, лучше положить книгу на стол, — заметил молодой человек.

— Нет, мне хорошо тут, — возразила девушка и посмотрела на Кулно снизу вверх такими глазами, словно бы испытывала ужасную неловкость оттого, что ей именно тут так хорошо.

— Ну и прекрасно, если хорошо, — согласился молодой человек, придвинул свой стул поближе к девушке и склонился над нею, словно и ему тоже хотелось посмотреть картинки. Тикси все листала и листала книгу, девушка переворачивала страницы даже в те мгновения, когда поднимала глаза на молодого человека, а он все время что-то ей говорил.

— Мне очень хочется задать вам один вопрос. — сказал вдруг Кулно, меняя тему разговора. — Не скажете ли вы мне, почему вы разошлись с Лутвеем?

Девушка опустила глаза и ответила уклончиво:

— Я не знаю почему, он так хотел.

— А Лутвей говорит, что вы хотели.

— Он вправду это сказал?

— Да, и ему я верю больше, чем вам.

— Тогда не знаю, не знаю ничего.

Кулно молчал и неотрывно смотрел на Тикси, она же, низко опустив голову, вперила взгляд в книгу, — можно было подумать, будто ее заинтересовала какая-то картинка. Молодой человек не видел ничего, кроме макушки девушки и ее ушных раковин, которые ярко пылали.

Прошло несколько мгновений, по-видимому, мучительных для девушки, — ее пальцы начали машинально что-то пощипывать. Наконец, словно прося прощения, Тикси взглянула на Кулно и произнесла:

— Зачем вы это спрашиваете?

Это звучало как вопрос и все-таки казалось больше сожалением, — дескать, не надо бы этого.

— Ведь Лутвей предлагал вам обвенчаться, — сказал Кулно.

— Если вам все известно, зачем вы об этом говорите?

— Мне хотелось бы знать, почему вы за него не вышли?

Тикси не ответила, лишь покраснела.

— Я понимаю, вам неприятно говорить об этом, но, может быть, вы все-таки мне ответите, я затем вас и пригласил.

— Только затем?

— Не совсем, но все же.