Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года

Ужасное вчерашнее признание Демента после его возвращения из горкома о его готовности, заявленной там инструктору, выступить в качестве общественного обвинителя на процессе Синявского. Правда, он оговорил эту готовность, согласие, нежеланием знакомиться с материалами следствия и «терцовскими» работами С[инявского], что, м[ожет] б[ыть], не позволит (дай бог!) воспользоваться суду его услугами, но то, что он дал согласие и обсуждал там другие возможные кандидатуры, – все это чудовищно. Нельзя отказать тем, кто решил, что грязь С[инявского] должен принять на себя «Н[овый] М[ир]», в сообразительности. А он хитрец и трус, хотя уже, казалось, и говорилось много и другими, что в последние годы, под воздействием разных факторов, в первую очередь – успехов «Н[ового] М[ира]», лестной причастности к этому «очагу», он решительно эволюционировал в добрую сторону.

Мы – я, Кондр[атович], Закс – в один голос выразили свои недоумение и потрясенность его сообщением. Он вздулся и отказался даже выпить с нами рюмку водки по случаю медалей, организованную по инициативе женской части редакции. Что будет – бог весть, но, может быть, тут-то и хрустнет наш хребет. Если он-таки будет выступать на суде, мы предложим ему уйти из редколлегии до этого, – если он не подает заявление, придется мне принимать некое решение (А. Твардовский. Новомирский дневник. 1961–1966. С. 410, 411–412)811.

Председатель Комитета по печати Н. Михайлов подает в ЦК КПСС докладную записку «о многочисленных случаях проявления буржуазных взглядов в литературе и искусстве, опасности, которую несут эти явления, особенно для молодежи».

Критике подвергнуты опубликованные в советских журналах мемуары Эдит Пиаф («они особенно поражены порнографией и не способны дать молодежи что-либо здоровое для воспитания»), произведения Агаты Кристи («ее творчество – это мир уголовщины, различных преступлений, уродливых явлений жизни буржуазного общества»), книга Франца Кафки («Но ведь в ней полно патологических извращений!»), «крайне тенденциозные» мемуары Ильи Эренбурга, «Один день Ивана Денисовича» Александра Солженицына («По адресу этого произведения до сих пор не дезавуирована высокая оценка, данная ему в свое время Н. С. Хрущевым»), цикл стихотворений Ильи Сельвинского («разухабистый, неправильный, огульно охаивающий всех и все»), повесть Сергея Крутилина «Липяги», рассказы Василия Аксенова, ежегодник «День поэзии», пьесы Алексея Арбузова «Мой бедный Марат», Эдварда Радзинского «104 страницы про любовь», Анатолия Гладилина «Товарищ Надежда по фамилии Чернова» и многие, многие другие (Аппарат ЦК КПСС и культура. 1965–1972. С. 150–171).

13 января. Главлит СССР запрещает Московскому драматическому театру постановку пьес Михаила Рощина «Седьмой подвиг Геракла» («ввиду ее идейной порочности») и Владимира Войновича «Кем бы я мог стать» (так как автор, перерабатывая для сцены свою повесть «Хочу быть честным», не только не учел критику, но и «усилил акцент на безысходности положения героя в борьбе с отрицательными явлениями») (История советской политической цензуры. С. 555–556).

В «Известиях» статья Дм. Еремина «Перевертыши», обвиняющая А. Синявского и Ю. Даниэля в преступлении против советской власти, характеризуя их произведения как разжигающие «вражду между народами и государствами». 16 и 18 января газета в поддержку этой статьи опубликовала выступления трудящихся, в том числе и деятелей культуры и науки, с требованиями самой суровой кары предателям Родины.