Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года

Нам, критикам, всегда советуют и советуют справедливо, чтобы мы говорили о том, что есть в литературе, а не о том, чего в ней нет. Однако сегодня я поступлю как раз наоборот. Я буду говорить о тех книгах, которые не были изданы в 1965 году. Не украсили этот год, о рукописях, которые не стали книгами. Если бы рукописи, о которых я хочу сказать, были бы напечатаны, то, быть может, и нельзя было бы назвать прошедший литературный год «тихим».

Т. Росляков уже назвал среди них роман Бека «Новое назначение». Мы все ждем книг-открытий, книг-обобщений. Роман Бека принадлежит к таким книгам.

Как известно, этот роман обсуждался под стенограмму на московском правлении, товарищи горячо выступили на защиту важной книги. Кстати скажу, что именно такими делами и надо по-моему заниматься и правлению и партийному бюро. Однако битва за роман еще не выиграна. Надо продолжать борьбу, пока роман не напечатают.Другая рукопись, – точнее верстка, еще не ставшая книгой, – Катаев «Святой колодец». Это замечательное художественное произведение старого нашего писателя. Книга исповедальная. <…> Большие художники считают, что они в ответе за все то, что было при них, рядом с ними, Катаев беспощаден к самому себе, к своему опыту. Это очень честная книга. Ведь и культ, – это же не только Сталин, не только то, что шло сверху, это то, что было и в нас самих. По-моему, «Святой колодец» – лучшая книга Катаева.

Рукопись Л. Чуковской «Софья Петровна» рассказывает историю машинистки, обывательницы. Действие происходит зимой 1937/38 года в Ленинграде. Она не понимает того, что происходит вокруг нее и с ней, так же, как не понимали люди, гораздо более умные, образованные. По-моему эта повесть принадлежит к прекрасной русской прозе. Но это еще и уникальный исторический документ, потому что повесть была написана тогда, 24 года тому назад. <…> Но повесть-то до читателя не дошла, а между тем она необходима.

Представление об «идейном перекосе» меняется. Вот при жизни В. Гроссмана не издали его записки об Армении «Добро вам», вынули из журнала. А в 1966 году эти записки напечатали в журнале «Советская Армения». А где роман Гроссмана, труд многих лет? Ходили какие-то смутные слухи, что роман куда-то забрали. Неужели мы, члены той организации, в которой Гроссман состоял столько лет, не можем, не должны спросить: где роман Гроссмана? считает этот роман вредным для советского читателя?

Я говорила до сих пор о произведениях известных писателей, членов нашего союза, которых вы все знаете по другим их книгам. А сейчас я скажу о человеке, которого, может, многие присутствующие совсем не знают, о Евгении Гинзбург-Аксеновой, о ее замечательной книге «Крутой маршрут». Ваши аплодисменты показывают, что многие знают эту книгу. Когда вышла повесть «Один день Ивана Денисовича», было много разговоров о том, что автор неправильно выбрал героя, о том, что не показана трагедия 1937 года, трагедия коммуниста. Я считала и считаю эти упреки Солженицыну совершенно неправомерными. У него – другая задача, у него сказана своя необыкновенно важная правда. Но по отношению ко всей литературе этот упрек верный. В литературе есть этот большой пробел. Мы не имеем права не сказать о том, что было и как было нашим детям и внукам. «Крутой маршрут» в известной мере восполняет этот пробел. Это автобиографический документ, но не только. Книга написана рукой большого писателя. Она должна быть издана, это дело чести. И это, – как это ни странно звучит, – оптимистическая книга в самом высоком смысле слова, книга о гордом, несгибаемом человеке.

Книги, о которых я говорю, не изданы по одной общей причине, – в них есть критика культа личности. Именно поэтому их обязательно надо издать как можно скорее, они нужны читателю. Но у нас, в писательской организации есть еще и особый долг перед авторами. Сейчас выходит много посмертных изданий. И это хорошо. Читаю превосходный однотомник Платонова и думаю, – кроме всего прочего, – как был бы счастлив Платонов, если бы эту книгу он увидел при жизни. Какой это позор, что великий поэт Анна Ахматова так и не увидела при жизни свой «Реквием» опубликованным в нашей стране.

Писатели, о которых я говорила, – люди не молодые. Книги, о которых я говорю, – книги жизни, главные книги. Я, конечно, желаю авторам долгой жизни, но все мы смертны, и потому надо торопиться издавать книги, чтобы писатели их успели увидеть при жизни (Знамя. 2018. № 9. С. 163–164).