Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года

Не было внятных оповещений, и все же с утра народное море хлынуло к Дому литераторов. Скорбная очередь начиналась с Поварской, заворачивала на Садовую, а уж оттуда – новым витком – она выходила на улицу Герцена. Последняя была перекрыта, движение было прекращено. Большой зал был набит до отказа, некуда было поставить ногу. <…> Была очевидна непритворность общего глубокого горя, лица в печали стали красивей, одухотворенней, значительней. <…> Если бы доступ не прекратили, этот поток не иссяк бы до вечера (Л. Зорин. С. 348–349).

Запись в дневнике Александра Гладкова от 5 сентября:

ЦДЛ был переполнен и тысячи москвичей прошли мимо гроба и еще тысячи не попали. До конца траурного митинга в ЦДЛ на улице Герцена стояла огромная толпа, остановившая уличное движение, которую тщетно милицейские машины с рупорами старались уговорить разойтись. <…> Блестящее отсутствие Федина, Леонова, Шолохова, Соболева. Не говоря уже о прямых противниках И. Г. (Кочетове, Грибачеве, Сафронове (так)), которые могли бы прийти из приличия, хотя бы. Кроме иностранных и речи Кассиля на кладбище, – ни одной достойной речи. Характерно, только иностранцы упоминали о горе близких И. Г., Любовь Михайловны и Ирины914. <…> Почему-то не говорил ходивший в толпе с потерянным лицом Каверин или Боря Слуцкий, который вместе с художником Биргером многое сделал в закулисной организации похорон (цит. по: М. Михеев. С. 195).

А вот свидетельство Лидии Чуковской:

Истинно народные похороны, массы людей у Дома Литераторов и на кладбище. Казенное бормотание над гробом – кратчайшее, скорей, скорей… Все – скорей. Чего-то боятся (чего?). На кладбище – скорей, скорей закопать гроб. Не пускали людей на кладбище, стояла цепь милиции: «Санитарный день, нельзя». Какой-то страх перед этими похоронами. Почему? (Л. Чуковская. Дневник – большое подспорье… С. 202).

6 сентября. «Правда» перепечатывает из американской коммунистической газеты «Уоркер» письмо-стихотворение «Оставайтесь дома, мой неустойчивый друг» – своего рода ответ на письмо Андрея Вознесенского в газету «Правда» от 16 июня.

Центр начальственной злобы – Вознесенский (его имя и стихи уже отовсюду снимают). Я терпеть не могу Вознесенского, но ведь в своем письме он прав, – 14 сентября записывает в дневник Лидия Чуковская (Л. Чуковская. Дневник – большое подспорье… С. 203).

В самиздате распространяется поддерживающее Вознесенского письмо группы студентов философского факультета МГУ, где, в частности, сказано:

Устарелые методы критики, избранные «Литературной газетой», вполне отвечают стилю партийного руководства литературой. Так называемый социалистический реализм давно уже стал символом предвзятого, тенденциозного подхода к действительности (цит. по: О. Герасимова. С. 190).