Отторжение

Сюрприз, блин, ничего не скажешь! Интересно, кто это такой. По крайней мере, я его никогда не видел. Мужик небольшого роста, с чёрными густыми волосами. Смуглый, довольно хлипкий с виду — но это ещё ничего не значит. Вон, на Гая тоже не подумаешь, что может навалить сразу нескольких амбалов. Сначала я решил, что тип этот молодой. Но потом заметил перепаханное морщинами лицо. Конечно, руку отрубят — краше не станешь…

Оксанка рванулась к нему, как бешеная, обняла, начала целовать. А Андрей широко раскинул руки, вытаращил глаза и чуть не уронил автомат. Значит, они знакомы? Вот это я понимаю! Дело оказалось ещё интереснее, чем я думал.

— Падчах?! — ахнул шеф, не веря своим глазам.

Тут я заметил, что ноги пленника тоже скованы. Сам он, с ног до головы, облит как будто мясными помоями. Самое интересное, что мужик этот находился в полном сознании. Увидев Оксанку, а потом и нас, он скривил пересохшие губы.

— Вот и вернул ты мне долг за мать, Андрей. Мы в расчёте.

Похоже, он, единственный, ничему здесь не удивлялся. Сразу узнал шефа, назвал его по имени. И про мать упомянул. Да, Андрей рассказывал о взрыве «подземки» под Выборгом, где погиб убийца Марии Георгиевны — главарь местных «коммандос». Я тогда в Абхазии воевал, так что там был не при делах.

— Что произошло, наконец?! — крикнул Озирский, отцепляя пленника от батареи. Ключи от наручников он изъял при шмоне. — Можете вы объяснить или нет? Когда всё это случилось? — Он указал на отрубленную руку. — Тут холодильник есть? Или лоджия, чтобы снегу набрать?

— Поздно уже, — совершенно спокойно ответил Падчах, оглядывая обрубок руки и кисть. — Если бы сразу на холод… Но не было возможности. Да и зачем? Кто знал, что вы появитесь? А они нас всё равно прикончить хотели. Но ты, Андрей, не расстраивайся. Левой рукой я владею не хуже, чем правой. Причём — с самого рождения…

— Падчах, значит, вы нашли Оксану? Я просил Филиппа вам передать…

— Знаю, что ты ездил к нему в Финляндию. Как видишь, Оксану я нашёл. Прости, что не доставил в целости.

— Ладно, что вы оба живы… Надо в «Склиф» ехать, срочно! — Озирский достал мобильный телефон из нагрудного кармана.

— Погоди, Андрей, — поморщился Падчах, которому Оксана накинула на плечи кожаную куртку. По его лицу обильно струился пот. — Рука всё равно пропала — факт. А остальное подождёт…

— Да как вы можете? Надо скорее меры принимать! — Озирский, похоже, растерялся — чуть ли не впервые в жизни.

— Вот этот топор! — крикнула Оксанка из комнаты. Она уже ходила сама — правда, плохо, хватаясь за стены.

— Не трогай его, пусть лежит на месте! — предупредил Андрей. — Понимаю, что хочешь их всех порубить, но не нужно. Сами разберёмся. Есть чем перевязать рану? У нас с собой аптечки нет.

— Тут у них грязное всё, — поморщилась Оксанка. — Надо в нашу квартиру сходить…

Я представлял, как сейчас больно Падчаху. Шока, похоже, нет. Зрачки широкие, обильный пот — значит, всё чувствует. Я в «горячих точках» научился всё это распознавать. Руки-ноги ребятам отрывало, кишки выворачивало. Орали они ужасно. Надо бы ему промедол ввести, а где взять? Мы сюда ехали совсем с другой целью, ничего такого не прихватили.

— Оксана, дай мне закурить, — не моргнув глазом, попросил Падчах. — И этого будет вполне достаточно.

— У него там «травка», — шепнула Оксана мне на ухо.

— Понятно.

Я помог ей достать из кармана кожаной куртки Падчаха пачку папирос и зажигалку. Совместными усилиями мы помогли зажечь папиросу. Сами тоже достали сигареты. Затянулась и Оксанка — видимо, привыкла в своём борделе. А Падчах, конечно, человек заслуженный. Старые шрамы у него вперемешку с новыми. Да ещё весь в синяках, и глаз подбит. Подбородок расцарапан чем-то вроде вилки.

— Что это такое? — вдруг заговорил Падчах. — Да всё же понятно. Банальный рэкет с привкусом нацизма.

— А за что вам руку отрубили? Так поступают именно с рэкетирами…

Озирский ещё раз оглядел компанию — уже совсем не весёлую. Мало того, что девка оказалась наша, так ещё и мужик с Андреем хорошо знаком!

— По совокупности, — спокойно ответил Падчах.

Накурившись травки, он почувствовал себя значительно лучше. Мы тоже приободрились, так как вдыхали дым его папиросы. Оксанка — та вообще всё время улыбалась.

— Не понял. — Андрей то и дело смотрел на часы.

— Ну, как же! Проклятый «чех» не хочет платить компенсацию за преступления, которых не совершал!

Ах, вот откуда взялся чех! Так называют чеченцев, особенно там, на юге.

— Они требовали с вас деньги? — наконец сообразил Андрей.

— Естественно. Заплатил бы — остался с рукой. Тогда и национальность побоку.

Ничего себе, порядочки на «Южном дворе»! У налоговых полицейских с разведкой откровенный пролёт. Драк тут, может, и нет, зато вон что творится! Да и массовое убийство обязательно будет. Потому что я не выпущу этих козлов отсюда. Пусть хоть самого замочат потом, но эти на волю уже никогда не выйдут.