Отторжение

— Это Ковьяр?

— Он самый. — Прохор вздохнул. — А покушение на отца было связано со скачками. Зосиме приказали обеспечить плохую форму одного из фаворитов. Повредить сухожилие, скорее всего. Коняга на скачках должен был захромать. Андрей лучше в этом разбирается. С моей точки зрения, плёвое дело. А они готовы человека убить…

Я изучал тёмную бородку, вьющиеся волосы, зачёсанные назад, шелковистые брови главаря банды. За годы работы в КГБ, а затем в «антимафии», я избавился от излишней доверчивости. Но, глядя на Никиту Ковьяра, никогда бы не догадался, кто он такой. Самое страшное преступление для такого парня — неуплата алиментов или сокрытие налогов.

— Никите до папиных лошадей дела нет. Он плавает гораздо глубже, — продолжал Гай. — Взрывами-хлопушками не увлекается. Напротив, шума не любит, предпочитает тишину. Ни один из его врагов не выжил. Последнее дело едва не сорвалось — жертве удалось убежать. Раненого прооперировали, но в сознание он сразу не пришёл. Сказать ничего не мог. А менты не додумались запросить охрану. Беднягу прикончили прямо в реанимационной палате…

— Силён! — Андрей взял у меня снимок и долго смотрел на Ковьяра. — Ничего, не таких брали. Что ещё о нём можешь сказать, Прохор? Лично тебя он знает в лицо?

— Вполне вероятно, хотя нас и не представляли друг другу. Потому тебя и позвал. Конечно, Ковьяр в курсе того, что дело поручено мне. Разговаривать с вами я могу только в своей квартире. А так кругом рассованы агенты. За мной банда будет тщательно следить. Я попробую как можно дольше водить их на верёвочке. А Андрей тем временем будет разрабатывать группировку своими методами. От агентов Ковьяр узнает, что я пока только обдумываю операцию. Кроме того, прощупываю его московскую родню. Кроме отца, у Ковьяра тут и тётка живёт.

— Приму к сведению, — кивнул Андрей. — А ещё что ты про него знаешь?

— Разные эпизоды биографии, — махнул рукой Гай. — Когда Никита венчался, на молодых с вертолёта сыпали тюльпаны. Его гараж во Владике — зеркальный внутри, а снаружи — мраморный. Он пристроен шикарному дому с медной крышей. Над этим произведением искусства трудились итальянские мастера.

— Значит, Ковьяр женат? — сообразил Озирский. — И как живут — хорошо, плохо?

— Никак. Развелись. А потом Ольга умерла. Официальная версия — отравилась снотворным.

— Когда это было? — вскинулся Озирский.

— Три месяца назад. Она жила в Канале, вблизи Монреаля. Ольга Ковьяр оставила записку, из которой следует — виновата несчастная любовь к богатому канадцу. А Никите, вроде, бывшую жену и не за что мочить. Он сам ей дом в Канаде купил…

— Примем к сведению, — пообещал Озирский.

— Если будут спрашивать, зачем ты ездил в Москву, скажи так: из-за «ксивников». Якобы надо накрыть в Питере несколько фабрик, шлёпающих фальшивые «корочки». Такие ребята действительно существует, так что никто не придерётся. По сравнению с Ковьяром — мелочь, но неприятностей доставляют много. Например, продавали такие удостоверения — «Начальник сверхсекретного отдела главного управления национальной безопасности России». Или ещё — «Начальник оперативно-розыскной группы по розыску особо опасных преступников». Между прочим, на людей действует. Многих с этими «ксивами» ограбили, обокрали…

— Это понятно. А что будет делать та девушка, которую ты долго искал? — Я взял фотографию Дайаны Косаревой. — Она имеет ношение к Ковьяру?

— К начальнику его личной охраны Эдуарду Косареву она имеет самое прямое отношение. Это — его единокровная сестра.

— Не понял. Брат свою сестру не знает? Пусть даже и сводную. — Я представил себе Дарью и очень удивился.

— Они никогда не жили вместе, — пояснил Прохор. — А занимаюсь я Ковьяром потому, что он тесно связан с адептами одной из японских тоталитарных сект. И он понимает, что сам Бог велел мне этим заняться. Поэтому я не могу работать без дублёра. И этим дублёром должен стать ты, Андрей. О тебе, думаю, Никита Зосимович мало что знает. Он, в основном, занимался именно восточными регионами.

— Предполагаю, что на тебя Ковьяр собрал целое досье, — предположил Озирский.

— Обязательно. Думаю, что он и нижегородскую мою родню под прицелом держит, то есть мать с братом. Мишка служит во внутренних войсках. Последнее письмо прислал из Армавира. Так что я попробую отвлечь на себя ковьярскую службу безопасности, — подвёл итог Гай. — А ты, Андрей, тем временем будешь выполнять основную часть нашей программы…

Понятно, что Озирский сейчас вспоминает всех женщин, в смерти которых он считал себя виновным. И совершенно не желает той же участи Оксане Бабенко. Но, несмотря на это, он пообещал Гаю поговорить со своей бывшей секретаршей. Значит, счёл это необходимым. Но всё равно, вижу, мается. Душа у него болит. Но отступать уже поздно.

— Дети у Ковьяра есть? — продолжал тем временем Андрей.

— Нет, насколько я знаю. Обожает своего бульмастифа. Это такой охранник, которого не купить. Зовут собаку Жан. Людей он, как сам признался, ненавидит и презирает — всех без исключения.