Отторжение

Я поймала себя на мысли, что искренне желаю девчонке поправиться. Правда, светлое и радостное чувство вскоре улетучилось, когда Гай предложил мне поближе познакомиться с героином и ЛСД. Разумеется, в малых дозах — чтобы иметь представление об их действии. Отку я уже не кормлю. Ей натащили разного детского питания — «Бону», «Туттели», «Симилак», «Новолакт».

После приёма наркотика я ощутила себя чем-то вроде бокала с шампанским, в котором лопаются пузырьки. Они отрывались от стенок и дна бокала, играли, переливались. Я долго хохотала, а потом уснула. И в забытьи услышала, как работает мой организм.

Желудок усиленно переваривал пищу, и мне вспоминалась наша стиральная машина. Спинной мозг подавал сигналы, похожие на азбуку Морзе. Головной мозг находился в относительном покое. Только время от времени вспыхивали разноцветные огоньки на табло — где-то под черепом. Меня охватил нечеловеческий ужас. Я вскочила с постели и увидела, как заходит красное мокрое солнце.

И вдруг я вспомнила, что сегодня — мамин день рождения. Ей исполнился бы сорок один год. Как я упустила такое? Наверное, из-за наркоты. Сегодня не получилось поехать на кладбище. Но ничего, послезавтра всё отметим. Так уж вышло, что две даты на её плите почти совпали — второе и четвёртое октября. Мама задолго начала готовиться к юбилею. И Боженька дал ей дожить до сороковничка…

Липка сказала, что на Звенигородку часто звонят мамины подруги и знакомые, набиваются в гости. Вчера некоторые из них нарвались на меня. Я сказала, что помянем маму сами, без их участия. Возмущённые вопли слушать не стала — положила трубку. Очень хотела спать.

Блин, как тошно-то после шмали! И зачем эти лбы травят себя. Ведь легче не становится — наоборот, депресняк идёт. И что кумушек интересует-то? Когда я замуж вышла, например. Судя по дате рождения ребёнка, ещё при жизни матери. А она им ничего и не говорила. Лучше бы спросили, как мы все выживали после событий. Да куда уж там! Чего доброго, я ещё помочь попрошу…

Очень уж им хотелось на Отку глянуть, чтобы потом языки чесать. Но я эти попытки пресекла. Ещё не хватало — показывать им мою радость, будто в зоопарке. А Оточке уже четыре месяца. Она упирается ножками в мои колени, ручонками забирается в волосы, хлопает меня по щекам и много хохочет. У неё две улыбки. Одна — радостная, открытая. Другая — кривоватая и скептическая. Кажется, что грудной младенец понимает в жизни куда больше меня. И как нежно, напевно она гулит! Век бы слушала, да нет времени.

А потом ведь у неё появятся первые зубки. К следующей весне она встанет на ножки. А потом будет бегать и говорить, играть во дворе с другими детьми. А ведь когда-то она и в школу пойдёт! Хоть бы увидеть это, хоть бы дожить! Её не оставят, что бы ни случилось, и всё-таки так хочется вернуться…

— Как, будешь употреблять наркотики? Испугалась?

Гай появился в дверях весёлый, свежий, с мокрыми волосами, в спортивном костюме. Я замотала головой так, что стрельнуло в шею.

— Теперь — быстро в баню и в бассейн. Дальше зовём Дайану и пьём чай с травами. Он полезен и ей, и тебе — хорошо очищает организм.

И Гай, буквально выдернув меня из постели, погнал в сауну, где уже уныло потела Дайана Косарева. Похоже, ей совсем не хотелось лечиться.

А потом мы пили чай, вернее, травяной отвар. К тому времени он почти остыл. Уже давно наступило третье октября. В вершинах сосен монотонно шумел дождь. Я старалась не вспоминать ясное звёздное небо над «Белым Домом». Год назад я сумела принять душ, и уже поэтому была счастлива. Казалось, что блокада Парламента вот-вот закончится, и будет победа. Мы с мамой пойдём домой, к семье, с чувством выполненного долга.

Между прочим, будущее рисовалось мне не в одном розовом свете. Ведь я уже чувствовала себя беременной, и нужно было что-то делать. Конечно, маме это не понравилось бы — ведь и так много ртов, а помощи ждать неоткуда. С другой стороны, нельзя губить живую душу, да ещё — внука или внучку. К сожалению, это ответственное решение пришлось принимать лично мне…

За чаем Гай был разговорчивым и предупредительным. Оказывается, мы с Дайаной ничего не знали о ниндзя. А ведь часто слышали это слово, употребляли его, не задумываясь. Мы обе слушали Прохора Прохоровича, разинув рты, забыв о времени. Гай делал так, чтобы я всё меньше и меньше видела Отку, Липку, братьев — не так тяжело будет прощаться.

Вот и сегодня Гай, не желая оставлять меня наедине с мыслями и сомнениями, устроил это чаепитие. Долго развлекал нас, рассказывая про ниндзя. В чём-то даже сравнивал меня с ним. Ведь «ниндзя» переводится с японского как «шпион», а именно шпионкой мне и предстояло сделаться. Подполковник называл и другие значения этого слова — «невидимый», «воин-тень», «соглядатай».