Отцеубийцы

Напряжение тем временем повисло над Козьим Градом. Сиротки, застрявшие в ожидании решения своего предводителя, маялись и ссорились, а сам Хроуст мрачнел и гневался, раздраженный молчанием Рейнара, Аллурии и Волайны. Первая стычка возникла между Латерфольтом и Киршем, когда Хроуст уехал проследить, как строятся вагенбурги – укрепленные повозки с ружьями, его движущиеся крепости и главное оружие на поле. В тот вечер Кирш, в котором давно уже зрело недовольство, подошел к Латерфольту после ужина и начал что-то шептать ему на ухо. Шарка и Тарра искоса посматривали на Старших детей Хроуста; Шарка заметила, как Морра за своим одиноким дальним столиком вытянула длинную шею, пытаясь уловить хотя бы слово.

– Я же сказал, нет! – рявкнул Латерфольт, привлекая всеобщее внимание.

– Ты сам знаешь, что это единственный способ, Латерф, – наступал Кирш. – Если он поймет, что за план был у Свортека…

Договорить он не успел: Латерфольт схватил Кирша за грудки и прижал к стене. Все произошло слишком быстро. Кирш совсем не ожидал от егермейстера такой злости и не успел оказать ему сопротивления, повиснув как тряпка.

– Он только того и добивается, чтобы мы играли по его правилам! – громко, чтобы все слышали, говорил Латерфольт. – Он и его сучка, которая высосала тебе мозги через хер. Очнись, Кирш! Мы не пойдем на поводу у человека, который повинен в смерти стольких наших братьев!

– Это ты очнись! – собрался Кирш, безуспешно пытаясь отцепить от плаща цепкие руки. – Какой бы мудак он ни был, сам гетман готов на это пойти ради нашей победы! А ты…

– Вот и говори с гетманом! Ха-ха, что, поубавилось спеси?

– Дело не в этом. А в том, что ты ведешь себя так, словно кьенгар принадлежит тебе одному и только ты можешь за нее решать!

Взгляды всех обратились к Шарке, затем вновь к Латерфольту. Но тот не обернулся, продолжая взглядом сверлить Кирша. Молчание длилось целую вечность, так что Кирш даже позволил себе выпрямить ноги.

– Это не просто кьенгар, мать твою, – четкий голос Латерфольта наконец рассек испуганное молчание. – Ее зовут Шарка, и она моя невеста!

Потрясенные шепотки прошелестели по залу. Сердце Шарки бешено забилось, в лицо хлынула кровь.

– Поэтому, – сказал Латерфольт, отпуская Кирша, – я буду решать, с кем и как ей говорить!

Он прошел к Шарке и протянул ей руку:

– Пойдем, – поторопил он ее, онемевшую и растерянную, – я не хочу, чтобы ты слушала эти бредни.

Впервые за три недели он коснулся ее, посмотрел на нее прямо – и все после слов, о которых Шарка, уже не надеявшаяся на его расположение, даже не мечтала. Латерфольт вывел ее из зала, который разразился голосами и криками, едва двери захлопнулись за их спинами. Они вышли в коридор, ведущий к ее покоям, и там, не доходя до двери, Латерфольт схватил ее, прижал к своей груди и зарылся носом в ее волосы, как любил делать и раньше. Но теперь он делал это с силой, даже с яростью, уже не спрашивая разрешения.

– Я не позволю им снова ставить тебя под угрозу! – услышала Шарка его бормотание. – Я никому тебя больше не отдам!

– Вилем…

– Латерф! Вилем давно мертв, и я не хочу больше слышать это имя!

– Латерф, но мы могли бы поговорить с Рейнаром все вместе, чтобы он точно не причинил мне вреда. – Шарка попыталась отстраниться, выскользнуть из удушающих объятий. Латерфольт поддался, но лишь затем, чтобы прямо посмотреть в ее лицо.

– При чем здесь проклятый Рейнар?! – закричал он на весь коридор.

– Ты просто не хочешь его слушать, ведь так? – сказала она, удивляясь самой себе. Еще месяц назад одна мысль о том, чтобы говорить так с Латерфольтом, привела бы ее в ужас. Но теперь она говорила, пусть сердце ее и билось все тяжелее. – Ты так ненавидишь его, что даже не хочешь попробовать узнать, зачем Свортек отдал ему Дар…

– Шарка! Нет! Это не о нем, это о тебе и обо мне, о нас! Милая…

Долгий поцелуй перекрыл все возражения, на которые она с таким трудом подбирала слова. Латерфольт пинком распахнул дверь и уложил Шарку на кровать.

Теперь он брал ее с собой всюду, а спать приходил в покои, которые изначально были определены для них двоих. Новость о том, что Латерфольт намерен жениться на Шарке, облетела крепость за считаные часы, и теперь их всюду сопровождали поздравления, шутки и пожелания. Хроуст, вернувшийся в Козий Град на следующий день, поздравил их без всякого удивления. Он заверил, что, как только Редрих падет, их свадьба станет первым и самым пышным пиром свободной Бракадии, на который Сиротки не пожалеют никаких средств.

Дэйн, узнав новости, едва не сошел с ума от радости. Растеряв всю свою гордую стать, он принялся прыгать вокруг Шарки и Латерфольта, как щенок. Шутка ли: теперь он не только один из Сыновей Яна Хроуста, но и шурин самого Принца Сироток!