Отцовский крест. Жизнь священника и его семьи в воспоминаниях дочерей. 1908–1931

А все-таки она была еще девчонка! Им пришлось-таки немного посидеть на ступеньках большого амбара, в каких-то пятидесяти метрах от дома, чтобы войти домой нормальным шагом. А не успел еще зашуметь самовар, поставленный, едва они пришли, как братья уже утащили Соню смотреть новую церковь… Все они, не исключая и Наташи, обошли церковь кругом, облазали остатки фундамента и проверили прочность новой колокольни на столбах. Правда, когда они вернулись, у Сони были красные глаза и она жаловалась, что их надуло ветром и что она не может глядеть на свет. Вероятно, она испытывала что-то вроде того, что чувствовали старые евреи, когда увидели бедный храм, построенный Зоровавелем, на месте пышных зданий Соломонова храма.

Глава 34 «На страже моей стану…»

Сколько раз уже говорилось о том, как неравномерно распределяются события в человеческой жизни. То идет время тихо, однообразно, так что не только месяц с месяцем, а и год с годом можно спутать. А то вдруг события нагромождаются одно на другое, сталкиваются, как льдины в ледоход, попробуй-ка спокойно следить за их наскоком!

С неделю спустя после возвращения отца Сергия из Самары около полудня к нему пришел сторож Ларивон и сообщил:

– Батюшка, там какие-то два священника приехали, велели за тобой сходить.

– Почему же они заехали в сторожку, а не ко мне? – удивился отец Сергий. – И почему сюда не пришли?

– Не хотят. Приехали из Духовницкого и лошадей обратно отправили. Вперед мою Марью с Матрешей послали попечителей собирать, а потом меня сюда. Говорят – благочинный, а другой вроде брыковский – толстый, красный.

– А, вот что! Ну, хорошо, скажи, сейчас иду!

Отец Сергий надел парадный подрясник, спрятал под ним повешенный на шею мешочек с копией Родниковской иконы, с которой он старался не расставаться, особенно если предстояло серьезное дело, истово перекрестился на иконы, громко сказал: «Господи, помоги!» – и вышел.

Семейные, мысленно повторяя те же слова, прильнули к окнам.

В сторожке сидели Апексимов, Бурцев и несколько попечителей, живших поближе. Апексимов не начинал серьезного разговора, пока не пришел последний попечитель с самого конца села. Тогда он вынул официального вида бумагу с печатью и протянул отцу Сергию:

– Прочитайте и распишитесь!

– А ну, в чем дело?.. «Запретить в священнослужении, за неблагоповедение на съезде… священника села Острой Луки Сергия Евгеньевича С-ва… а также священника села Березовой Луки Григория Алексеевича Смирнова и священника села Духовнического Сергия Ивановича Филатова… подписано: Николай, епископ Пугачевский…» Отец

Сергий бегло просмотрел приказ, потом внятно, чтобы все поняли, прочитал его вслух, еще раз про себя, точно стараясь запомнить во всех деталях, потом аккуратно свернул и протянул Апексимову. Держался он как будто спокойно, только непроизвольно вздрагивал мускул на щеке. Отец Сергий потер его рукой.

– Возьмите, – сказал он Апексимову. – Должен вас предупредить, что вы не в свою епархию заехали. И бумага эта для меня… как бы сказать… – Филькина грамота, – подсказал Бурцев.

– Я хотел подобрать выражение помягче, но и это подойдет, – ответил отец Сергий. – Может быть, мне пришлют запрещение евреи, татары, беспоповцы или еще какие-нибудь иноверцы. Что же, я всех должен слушать?

– Хорошенько подумайте, отец Сергий, – предупредил Апексимов, принимая строгий вид. – Такая позиция может навлечь на вас крупные неприятности. Я завтра заеду проверить, как вы выполняете распоряжение.

– Можете не заезжать, вы меня все равно дома не застанете. Я буду служить. У нас завтра Рождество Иоанна Предтечи.

– Ну, как знаете. Я этого ждал, потому и собрал попечителей. Слышите, старики, – обратился Апексимов к собравшимся. – Ваш батюшка отказывается подчиняться архиерею, который запретил ему служение. Вы должны на него повлиять.

– Мы в эти дела не мешаемся, батюшка лучше знает, – ответил Иван Ферапонович Чичикин, тот попечитель, который пришел последним. И не вытерпел, добавил: – Значит, архиерей неправильный!

– Вся Чагра[69] одним духом вышита!

Апексимов с досадой сунул приказ в папку.

– Я вас предупреждал, что тут не о чем будет говорить, – поддержал Бурцев.

– Говорить нам точно не о чем. Но раз уже вы заехали, пройдемте ко мне домой, пообедаете, – пригласил отец Сергий.

Он был бледен и точно сразу похудел, но у него еще хватило сил вспомнить об обязанностях хозяина.

– От обеда не откажемся. Мы сегодня еще до солнца выехали. – Оба приезжих поднялись и пошли за отцом Сергием.

Попечители нерешительно переглянулись и всей гурьбой тронулись туда же. (Как в те полузабытые дни, когда батюшка встречался на улице с Кузьмой Бешеным.)

– Вы хоть обедать пригласили, – заговорил Бурцев, когда нежеланные гости уселись за стол в тенистом уголке двора, а попечители расположились немного в стороне. – А матушка Филатова нас и на двор не пустила.

– Да уж, духовницкая матушка боевая! – подтвердил один из попечителей.