Отцы

– Отдохни, отдохни. Я, Сань, честно, не понимаю, как некоторые без бани живут! Это же такой кайф, по силе ни в какое сравнение с наркотой или бухлом. Чего еще людям надо, не понимаю.

– А можно чаю? А то в горле пересохло, – попросил Саша.

– Давай, это хорошо. Из тебя с потом вся дрянь вылезла, сейчас еще травки полезные через себя прогонишь, и завтра целый день бодрячком. Не ходить, – летать будешь.

Боря щедро разлил чай.

– Саня, у нас порядок такой: между первой и второй – промежуток небольшой. Айда париться, а то замерзнем.

Во второй раз они взобрались на верхнюю полку. Чуть посидели, и неугомонный Боря тоном, не терпящим возражений, провозгласил:

– Ложись, студент, сейчас я тебя веничком побалую.

Не дожидаясь согласия, он уложил парня на верхнюю полку и начал мягко, с нарастающим усилием, хлестать веником. Саша орал, брыкался, но терпел, и когда ему показалось, что всё, пришел его последний час, Боря рванул его за плечо и, поместив в вертикальное положение, вытолкнул за дверь.

– А теперь, студент, – ледяная ванна, кричи, вопи, но прыгай! – с этими словами Боря распахнул низкую дверь в самом углу предбанника. Там было некое подобие неглубокого колодца, обитого дубовыми досками. Вода туда, вероятно, попадала из ручья, от нее шел студеный пар. Не дав Саше опомниться, Боря столкнул его в воду. Бедный парень ушел вниз с головой, тут же вынырнул и заорал:

– Зашибись!

Потом он нырнул еще раз, как бы желая удвоить удовольствие. Но вдруг Сашино тело обмякло, ушло под воду с головой и перестало слушаться, уплывая в приятное путешествие в покалывающей студеной воде. Чьи-то сильные руки схватили его и вытянули наружу.

– Саня, очнись! Ты как?

– Всё нормально, дядь Борь.

– Ты поаккуратней, такие перепады с непривычки, может и сердечко зашалить. Пошли, тебе полежать надо.

Боря уложил Сашу на лавку и накрыл одеялом.

– Ну как, оклемался? Ой, от родителей мне твоих достанется! Скажут, садюга старый, парня нам чуть не угробил.

– Всё нормально. Я просто почувствовал, что я очутился в океане, мне стало так хорошо, что не хотелось выплывать наружу.

– Бывает. Поэтому в баню одному нельзя. Только с друзьями.

Саша закрыл глаза, и тело его, будто бы вращаясь вокруг своей оси, парило в воздухе, погружая сознание в легкое забытье.

– О чём размышляешь, студент?

– Дядь Борь, а вот я всё думаю, почему, обязательно надо все грехи священнику рассказывать? Ведь наверное, можно и самому с Богом, напрямую…

– Можно-то оно можно, только тут как в спорте, – без тренера нельзя, а то с правильной дорожки собъешься. Грех – это как море. С виду теплое такое, голубенькое, а потом как огромная волна раз, – и накроет, и утянет тебя на самое дно, не выбраться. Многие люди думают, я тут у самого берега ножки помочу; один раз, другой, – вроде нормально всё, ничего не происходит, а потом бах! – цунами, и смыло человека, пропал. К греху вообще подходить нельзя. Вот посмотри, я такой здоровый и сильный, но, по сравнению с морем, я как песчинка, смоет меня волной, и обратно выплыть не смогу, только если Господь мне руку подаст. Без Божьей помощи мы ничего не можем делать. А священники, – они люди божьи на этой земле, посредники. Вне церкви, брат, невозможно от греха избавиться, искушений много.

Боря перекрестился и продолжил:

– Мы, люди, думаем – мы что-то умеем, можем. Но мы ничего на самом деле не можем. Вот, человек думает, пойду завтра на рыбалку. Червей накопал, друзей собрал, удочки приготовил, кажется ему, что всё под контролем, а у него тромб оторвался, и все, – конец. Ни рыбалки, ни друзей. Ничего. Пустота. Всё, хватит на сегодня, спать пойдем. Напоследок только, вот что: наговорил я тебе тут много всего. Ты парень умный, людей слушай, но всё через себя пропускай. Даже что от меня услышал. Сердце тебе подскажет. Знаешь, у буддистов выражение такое: «Встретил Будду, – убей Будду».

– Нет, – ответил Саша.

– Ну, значит мне повезло, сегодня жив останусь. Пошли спать.

***

Рано утром в комнату Саши постучали:

– Вставай, студент, дядька твой приехал, – сказала Егоровна.

Он начал спешно одеваться и вылетел во двор. Там стоял Серёга и беседовал с Борей. Лица их были несколько озабочены. Когда показался Саша, они натянуто улыбнулись.

– Ну, как ты, Саня? Пообтесал тут Боря тебя маленько? Через полосу препятствий бегал? – спросил Серёга.

– Не бегал, но видел, – ответил Саша.

– Ладно, поехали, я тебя домой отвезу. Мне ещё друга на вокзале встретить надо.

В дверях показалась Егоровна:

– Куда вы парня везете? Он еще некормленый, – и тут же скрылась.

– Ничего, дома поест, – сказал Серёга и, попрощавшись, сел в машину.

– Дядь Борь, спасибо вам за всё.

– Тебе спасибо, что зашёл, – сказал Боря и по-отечески похлопал его по плечу. – Зайди в дом, с Егоровной попрощайся.

Саша зашел в избу.

– На, вот, держи, поешь в дороге. Приезжай к нам через неделю, картошку поможешь посадить, – Егоровна перекрестила Сашу и вручили ему пирожки в запотевшем целлофановом пакете.

Когда машина уже пылила по просёлочной дороге, Саша нарушил тяготившую его тишину:

– Дядь Серёж…

– Что?

– Я это, хотел спросить…

– Ну?