Отцы Ели Кислый Виноград. Второй Лабиринт

Ни в верность, ни в преданность Тимми Пительман давно не верил — ещё с той поры, когда его звали не Тим, даже не Туми, а Томер. Сын Шайке Пительмана на том был воспитан, на том стоял — и знал, что всё имеет свою весомо выраженную цену. На данном этапе было необходимо, чтобы он, Тим, исправно платил эту цену нужному ему (пока нужен) Зяме. Они с Офелией вели тонкую и сложную игру, и Пительман был весьма заинтересован, чтобы малышки Ликуктус оставались по возможности в стороне от всех скандалов — до поры, до времени. Поэтому по просьбе Зямы, глубоко уязвлённого тем, что девчонке Дорона удалось ускользнуть от наказания, участие его дочерей в драке было тихо и умело спущено на тормозах, и их имена в связи с этой историей нигде не упоминались. Дело в конечном итоге представили таким образом, что именно дочь Дорона по непонятной (скорей всего — романтической) причине затеяла с пришедшей в кафе журналисткой ссору, перешедшую в драку.

Словом, было сделано всё, чтобы в этой связи имя Ликуктуса не прозвучало ни в каком контексте. Ну, а публику гораздо больше устраивала версия драки фиолетовой девицы с русской репатрианткой на почве ревности. Впрочем, по непонятной причине имя объекта ревности тоже не называлось.

* * *

Громкий крик сотрясал стены салона новой квартиры Ликуктусов. Отец кричал на старших дочерей, которых накануне после полуночи, стараниями шефа, адона Пительмана, он привёз из полиции. Его костистое, грушеподобное лицо, покрывшееся пылающими пятнами праведного гнева, было искажено яростью. В углу робко притаились, опустив глаза, жена и младшая дочь — их глава семейства заставил присутствовать при крупном разговоре с провинившимися старшими дочерьми.

«Я вам сколько раз говорил! — можете делать что угодно, но отца позорить на всю Эранию — не сметь!!! Вы что, ещё не поняли, кто такой ваш отец, какую должность занимает? Я что, должен каждый раз унижаться перед шефом, перед его приятелем в полиции, чтобы замять ваши ссоры с теми, с кем вы, мои дочери, и сидеть-то на одном поле не должны?! С антистримерами они дела имеют! С Доронами! И это дочери Зямы Ликуктуса, заместителя начсектора фанфармации адона Пительмана! Да кто этот Бенци — и кто я?!» — «Да мы не имели с ними дела! — кричала, всхлипывая, Мерав.

— Она сама к нам пристала, нашу подругу оскорбила, из-за какого-то парня всякие гадости ей наговорила!» — «И вообще, какого чёрта вас понесло в эту поганую Меирию, в убогое меирийское кафе! Съехали мы оттуда! Съехали, понимаете? Чтобы быть в обществе элитариев, а не фанатиков и антистримеров!» — «Нас туда мальчики пригласили! Им было интересно, как и чем фиолетовые дышат, как развлекаются! Вот и телеведущая Далила тоже туда пришла! У них, она говорит, важное задание!.. А мы им, типа, помогали!» Жена тихо подала голос: «Это что, моих дочерей?.. В Меирии, где я выросла, где все знают моего папу, моего деда… Вас видели с мальчиками в кафе?..» — «А ты помолчи, когда я говорю! — резко оборвал жену Зяма и снова повернулся к дочерям, но не успел ничего сказать — зазвонил телефон.

Зяма взял трубку, и тут же голос его понизился, стал нежным до приторности: «Да, адони, вы совершенно правы, адони… Я им сейчас делаю внушение!.. Что?.. — он некоторое время молча прислушивался, с лица не сходила просительная улыбка. — Ну, это, конечно, меняет дело… Конечно, молодцы, что за подругу вступились, отбили антистримерскую агрессию!.. Да, вы правы, бандитское нападение… Ну, что вы хотите от внучки сапожника и фанатичного рава… Нет, адони… Я же не знал, что так дело было… Девочки просто не успели мне рассказать… Да, конечно, я им скажу, чтобы молчали… Зачем нам лишние разговоры… Спасибо вам, адони! — лицо Зямы светилось, как новая монетка, а Керен и Мерав удивлённо переглядывались между собой, стараясь не смотреть на мать и сестру. — Моя благодарность вам не имеет границ! Конечно, не извольте сомневаться!» Положив трубку, Зяма, лицо которого немного смягчилось, более спокойным голосом проговорил, глядя поверх голов дочерей: «Я вам настоятельно советую… э-э-э… нигде и никогда ни слова… э-э-э… никаких разговоров об этом деле! Вы поняли?» Девочки молча кивнули. «Не слышу! — загремел снова Зяма, — Вы поняли, или нет?» — «По… поня-ли…» — хором пролепетали сёстры. — «Идите к себе… И неделю — никаких мальчиков, никаких встреч с вашей компанией! А тебя, Мерав, я устрою в другой тихон… Нечего тебе учиться с фиолетовыми антистримерами!» Мерав, а за нею Керен молча направились в свою комнату, а Зяма уселся за компьютер и открыл сайт австралийской биржи. Игры на бирже его почти всегда успокаивали.

* * *

Последующие несколько суток после событий в «Шоко Мамтоко» остались в памяти Ренаны фантасмагорическими обрывками — словно странный сон, от которого никак окончательно не пробудиться.

Вдруг она обнаружила, что лежит на спине на своём диване в маленьком салоне их с Ширли квартирки в общежитии, и рядом сидит хмурая Хели. Она что-то говорит, но Ренана воспринимает только её сильный акцент и, жмурясь, повторяет: «Не надо…