Отцы Ели Кислый Виноград. Второй Лабиринт

«Давно ли ты моим начальством стал?» — «А что, тебе ещё не сообщили? Ну, скажут на днях, не волнуйся! В «Лулиании» полным ходом идёт большая реорганизация и перепрофилирование фирмы!» — «Да уж знаю: как-никак на работу хожу ежедневно», — холодно заметил Моти. Тим, как будто не слыша, важно продолжал: «Всё это по случаю окончания — вот-вот! — Великой Реконструкции. Бесконечно-великий Забор сливается с кое-чем… э-э-э… Между прочим, с помощью твоего старого компьютера и нашей с тобой запускающей программы!..» — «Нашей с тобой?! — с яростной горечью промолвил Моти. — Как и Кобуй-тетрис, не так ли?» — «Так-так! — часто и радостно закивал Тим. — Ну, и… Мезимотес, в соответствии с новыми планами, не будет главой фирмы: он добровольно передаёт свои полномочия Кобе Арпадофелю, а сам займёт должность внештатного советника Главного Фанфаролога, то есть Арпадофеля… Главный Фанфаролог — так отныне будет именоваться должность главы нашей фирмы! Есть предложение назвать фирму Научно-исследовательским Фанфарологическим Центром, или СТАФИ… так сказать… Решение будет принято буквально на днях…» — «Ну и?..» — чуть слышно протянул Моти, глядя в сторону.

Он вспомнил, что в конце прошлой недели Миней сделал ему странное предложение — вести курсы усовершенствования, а точнее компьютерной грамоты для новых сотрудников «Лулиании», набранных из жителей посёлка Аувен-Мирмия. При этом он словно бы вскользь обронил: «Сейчас у нас взят курс на компенсирующую дискриминацию… э-э-э… сам понимаешь… А эти новые сотрудники… они нам нужны, в том числе и в рамках этого… э-э-э… курса… Это ближайшие родичи Ад-Малека, но… не все школу смогли окончить…» Искоса глянув на Пительмана, увидев его торжествующую ухмылку, Моти вспомнил о странном предложении Минея и подумал: «НЕТ!» Он не станет учить компьютерной грамоте членов мирмейских кланов Аль Тарейфа или Навзи. Фирма, которую с его подачи в своё время создал Миней, — это не начальная школа и даже не курсы компьютерного ликбеза. В «Лулианию» принимали специалистов с университетским дипломом, в крайнем случае — выпускников колледжей с первой академической степенью, как вот Бенци Дорона. Он, Моти Блох, в этой вспомогательной школе, в которую хотят превратить престижную эранийскую фирму, учителем не будет. Тем более Миней (если можно верить Пительману) больше не ген-босс «Лулиании», медленно, но верно превращающейся в какой-то там СТАФИ. Но он-то, Моти Блох, тут при чём?..

Тим продолжал заливаться соловьём: «А меня назначают первым заместителем Арпадофеля, а по совместительству — главным специалистом СТАФИ. То, что ты больше не главный специалист перепрофилированной фирмы, ты должен быть понять уже после возвращения из отпуска». — «Ладно, ладно, Пительман, мы сейчас не на работе. Я, знаешь ли, вечером отдыхаю. И ты не ко мне в гости пришёл, вот и иди себе к мальчикам. Им я не могу запретить принимать даже таких, как ты…» Галь сердито шикнул, обведя бешеным взглядом находящихся в салоне: «Тихо вы!

Дайте послушать! Там про последнюю драчку в Меирии сообщают! А потом и мы с братом ещё кое-чем интересным дополним!» Моти уставился в экран, более ни на кого не глядя. Он кожей ощущал нервное напряжение, излучаемое женой, продолжающей стоять в неудобной позе за его креслом, не зная, куда девать влажные руки, и по её лицу разливался румянец гнева и страха. Наверняка, Рути, как и он, Моти, больше всего боялась, как бы сыновьям не взгрустнулось подняться к сестре в комнату.

* * *

Моти обратил внимание, что у Офелии, ведущей репортаж на эту тему, хватило ума не заострять внимание «на похожей на дикую кошку подстрекательнице, носящей странную йеменитскую фамилию». Но как только передача завершилась головокружительным вращением пёстрых спиралей по всему экрану и негромкими вкрадчивыми звуками силонофона, которые вызвали у Рути лёгкий приступ тошноты, близнецы подступили к родителям. Тим остался стоять в стороне, и на лице его поигрывала странная усмешка. Моти встал, намереваясь направиться на кухню.

Сыновья стояли напротив него, загораживая экран телевизора. Галь был одного роста с отцом, но рядом с широкоплечим, необычайно мускулистым сыном худощавый Моти показался самому себе маленьким и щуплым.