Отважная бродяжка

Кейт сбросила его руку и смело шагнула в комнату. Она зажгла пару свечей от пламени в камине и, поставив канделябр на деревянную, с резным узором, каминную полку, повернулась лицом к Джеку. Он сидел молча и неподвижно, сверкающие глаза задумчиво разглядывали ее из-под густых, темных бровей. Кейт заметила бокал, небрежно повисший в его длинных, изящных пальцах, и полупустые графины на низком, стоявшем у кресла столике красного дерева. Заметила пятна от пролитого из-за дрожания рук спиртного, груду недокуренных сигар в редкой по красоте фарфоровой чаше, в которой он их и гасил.

– Карлос, – позвала Кейт, – будьте добры, несите сюда ведро.

Карлос, робко кинув на Джека извиняющийся взгляд и разгневав тем самым Кейт, неохотно прошаркал вперед.

– Держите его вертикально, – приказала она и, прежде чем Карлос с Джеком догадались о ее намерениях, швырнула графины и бутылки в ведро. Бьющийся хрусталь резким звоном пронзил тишину комнаты. Кейт смахнула в ведро окурки сигар и пепел и, в довершение всего, в то же месиво полетел бокал, который она выхватила из рук Джека.

– Так-то лучше, – заключила она, отряхивая руку об руку. – Вот и все, Карлос.

–  Madre de Dios! [35]Теперь точно все, – пробормотал тот и удрал с поля боя.

Кейт отступила на пару шагов. Джек, похоже, начал приходить в себя от изумления: по всем признакам он вот-вот разразится приступом яростного гнева. Кейт попыталась не выставлять напоказ свой довольный вид.

– Какого дьявола вы тут вытворяете, женщина? – взревел Джек, поднимаясь с кресла и направляясь прямиком к ней.

– Делаю то, что давным-давно бы следовало, – сдержанно ответила Кейт и юркнула за кушетку.

Сердце ее нервно трепыхалось в груди, но, хотя ей было немного боязно – мало ли чего Джек учинит с ней спьяну, – Кейт не думала, что он убьет ее, несмотря на пылающую ярость в глазах. И потом было нечто возбуждающее в том, чтобы схлестнуться с ним вот так – один на один в темной комнате.

– Ради вашего же блага вам не стоит запираться здесь ночь за ночью, хандрить и напиваться до бесчувствия. – Она перебралась от кушетки к маленькому обеденному столику. – Поэтому я решила, что вам пора прекратить пить.

– О, да неужели?! – проревел Джек и сделал выпад, чтобы схватить ее. Кейт, меняя укрытие, метнулась от стола к креслу с подлокотниками. – И какого черта вы суете нос в мои дела, мадам?

Она осторожно посмотрела на него.

– Ваша бабушка наняла меня, чтобы заботиться о вас…

– Назойливая старая гарпия подсунула мне вас, чтобы свести с ума, – зарычал он и снова попытался схватить девчонку. Но та вовремя ускользнула от него. – И, ей-богу, она преуспела в этом дальше некуда!

– Вздор! – резонно возразила Кейт. – Будь вы чуточку сердиты, я сумела бы это понять, но, по всей видимости, все гораздо хуже, и виной тому бренди или портвейн, или… что за муть вы там пили?!

Он замер и, ошеломленный, яростно уставился на нее.

–  Чуточку сердит? Чуточку сердит?!Сейчас вы узнаете, как я чуточку сердит! Я преподам вам урок, моя девочка, урок, который ваш чертов отец давным-давно должен был преподать: не мешать джентльмену в его джентльменских удовольствиях.

Он снова сделал неудачный выпад.

– Не оскорбляйте моего отца, – отрезала Кейт.

– Я у себя дома, девочка моя, и волен делать все, что заблагорассудится, включая порку, которую задам вам и которую вам полагалось получить еще от родителя в тот день, когда вы впервые испробовали на нем вашу дьявольскую дерзость!

– Я никогда не дерзила своему отцу, ни разу в жизни! – с негодованием солгала Кейт, решительно не желая вспоминать те дюжины порок, что получила не только за дерзость, но и за более серьезные проступки. – И как вы смеете угрожать мне, вы, огромное чудовище? Только троньте меня хотя бы пальцем, и я… я закричу.

– И кто вас спасет, скажите-ка на милость? – Джек зло усмехнулся. – Прекрасно зная Карлоса, думаю, он уберется куда подальше от нашего маленького скандала, Милли и Флоренс сейчас у себя дома, а Марта… – он усмехнулся еще шире, – что ж, мы оба отлично знаем: в ее глазах я всегда прав. Она, возможно, еще и подначивать меня станет.

Кейт стиснула зубы. Едва переступив порог дома Джека Карстерза, Марта воспылала к нему нелепейшей нежностью. И он смеет на это ссылаться! Даже похваляться этим! Кейт сердито глянула на него поверх вазы с зеленью, которую этим утром сама же и принесла сюда.

– Я не стану кричать, – тяжело дыша, проговорила она, – я и сама смогу себя защитить.

Кейт схватила вазу и швырнула ее. Несмотря на то, что она промахнулась, и ваза разбилась о стену позади Джека, листья и вода сделали свое дело. Кейт торжествующе ухмыльнулась.

Джек смахнул растения с волос и вытер капли воды с лица.

– Ха! Промазала, маленькая мегера! Где же ваш хваленый крикет.

– Так было задумано, – беззаботно проворковала она, – но обещаю: в следующий раз я не промахнусь.

Он перегнулся через стол.

– Нравится кидаться вещами? Видимо, я должен быть благодарен, что под рукой у вас не нашлось котелка с кипящим маслом: вы бы и его в меня швырнули, признайтесь?

– Возможно.