Отважная Кайса и другие дети

– Привет, Чарли! – закричал бродяга. – Чарли – это мой брат. Когда он жил в Швеции, его звали Калле, – объяснил он ребятишкам и снова закричал: – Привет, Чарли!

И подумать только, Свен, Анна и Инга Стина услыхали, как чей-то голос в животе у бродяги сказал:

– Привет, Ни́ссе, какая есть твоя жизнь?

– Да так, помаленьку. Ну а как ты сам?

– Копаю золото, – ответил голос из живота. – Сегодня накопал пятнадцать кило.

– Финос пурос, – произнёс бродяга непонятные слова.

– Завтра пошлю тебе в куверте сто далеров[7], – посулил голос.

– Финос пурос, – повторил бродяга, – тогда я куплю себе костюм в красную полоску с маленькими бантиками. Привет, Чарли!

Но Чарли больше не сказал брату ни слова.

– Завтра я получу сто далеров, – радостно сообщил бродяга и посмотрел на детей с улыбкой.

– Вот это да! – изумились Свен, Анна и Инга Стина.

На минуту наступила тишина.

– А вы ещё что-нибудь умеете, господин бродяга? – вежливо спросил Свен.

– Я могу представить пьяного мужика, которого забрал полицейский, – ответил бродяга и начал представление.

Инга Стина сунула в свой ангельский ротик ещё одну тянучку. Но бродяга представлял так смешно, шатаясь и петляя ногами по кухонному полу, что Инга Стина расхохоталась и тянучка застряла у неё в горле.

– Тянучка, – взвизгнула Инга Стина, и лицо у неё посинело. Она отчаянно замахала руками.

– Плюнь! Плюнь! – закричали Свен и Анна.

Но тянучка застряла крепко-накрепко.

Тут бродяга в один прыжок оказался рядом с Ингой Стиной. Теперь это уже не был пьяница, едва стоявший на ногах. Он засунул в горло Инге Стине два пальца и вытащил тянучку.

Инга Стина взвыла и плюнула на клеёнку. Потом она улыбнулась и спросила:

– А вы умеете ещё что-нибудь, господин бродяга? Представьте ещё пьяницу, это было так смешно.

– Я умею петь песни, – ответил бродяга. И он спел очень печальную песню про красивую девочку, которую разорвал лев.

– Мы тоже умеем петь песни, – сказала Анна, и дети спели бродяге песню:

Пророк Иов до Ниневии
идти обязан был пешком,
но, убоявшись злой стихии,
ослушался приказа он.
Он к морю на корабль спешит,
но гибель шторм ему сулит.

Бродяга сказал, что ни за что не поступит так, как пророк Иов.

– А ещё вы умеете что-нибудь, господин бродяга? – снова спросила Инга Стина. Она хотела спать и начала капризничать.

– Я умею говорить по-арабски, – ответил бродяга.

– Надо же! – воскликнули дети.

– Петчингера петчинчера бюш, – сказал бродяга.

– А что это значит? – спросил Свен.

– Это значит: я хочу есть.

– И я тоже, – сказала Инга Стина.

Тогда Анна вспомнила, что они ещё не ужинали. Она пошла в кладовку и принесла рождественскую колбасу, студень, солонину, рагу, каравай хлеба, сладкие хлебцы, хлеб из просеянной муки, масло и молоко.

Они убрали со стола глянцевую бумагу и ножницы и поставили еду.

– Хлеб наш насущный даждь нам днесь… аминь… – произнесла молитву Инга Стина, и все приступили к еде.

Бродяга ел вместе со всеми. Долгое время он молчал, всё ел и ел. Он ел и колбасу, и студень, и солонину, и рагу, и хлеб и запивал еду молоком. А после он съел ещё колбасы, студня, солонины и рагу и выпил ещё молока. Просто удивительно, сколько он мог съесть. Под конец он рыгнул и сказал:

– Иногда я ем ушами.

– Вот это да! – воскликнули дети.

Он взял кусок колбасы и запихал его в своё большое ухо.

Дети сидели, ожидая увидеть, как он начнёт жевать ушами, но он этого делать не стал. Однако колбаса вдруг куда-то подевалась.

Это был в самом деле удивительный бродяга. Но потом он вдруг замолчал и долго-долго сидел, не проронив ни слова.

– А ещё вы что-нибудь умеете? – снова спросила Инга Стина.

– Нет, больше я ничего не умею, – ответил бродяга совсем другим, усталым голосом.

Он поднялся и пошёл к двери.

– Мне пора идти, – сказал он.

– А куда? – спросил Свен. – Куда вы пойдёте, господин бродяга?

– Прочь, – ответил бродяга.

Но у двери он обернулся и сказал:

– Я ещё приду к вам. Приду, когда на неделе будет семь четвергов. И принесу с собой своих учёных блох, которые умеют прыгать по-сорочьи.

– Вот это да! – сказала Инга Стина.

– Интересно было бы поглядеть на этих блох, – сказал Свен.

Дети вышли на крыльцо проводить его. На дворе стемнело. Простёртые к небу яблоневые ветки казались такими чёрными и печальными. Просёлочная дорога тянулась тёмной бесконечной лентой далеко-далеко и пропадала где-то вдали, где ничего нельзя было разглядеть.

– Спокойной ночи, господин бродяга, – сказал Свен и низко поклонился.

– Спокойной ночи, господин бродяга, – сказали Анна и Инга Стина.

Но бродяга не ответил. Он пошёл прочь и даже не обернулся.

А дети услыхали, как внизу, под горкой, заскрипели сани.

И вскоре наступил сочельник, весёлый, радостный праздник. С твёрдыми и мягкими пакетами, свечками в каждом углу, запахом рождественской ёлки, лака и шафранных булочек. Ах, если бы такой замечательный день приходил почаще и не кончался бы так быстро!