Отважная лягушка. Часть 2 (СИ)

– Если тот человек вдруг придёт и спросит, – собеседница продолжала отдавать распоряжения не терпящим возражения тоном. – Скажешь, что письмо у тебя отобрала... верховная жрица и приказала больше никому ничего не передавать. Слышишь меня?

Несколько секунд раб безмолвно открывал рот, потом, низко поклонившись, пролепетал:

– Да, госпожа Юлиса. Как прикажете, госпожа Юлиса.

– И только попробуй проболтаться! – прошипела подавшись вперёд Ника. – Язык вырежу!

Убедившись, что привратник прочувствовал и осознал, девушка пошла на кухню. Надо надеть шерстяные носки и взять плащ. Скоро на ночную вахту. Как же всё это опротивело! Сколько бы не пришлось прожить, вряд ли она когда-нибудь ещё по своей воле зайдёт в храм богини Луны.

Благодаря "тихому часу" переносить ночные бдения стало не так тяжело. Иногда в храм пробиралась Риата, чтобы проведать хозяйку и поболтать о том о сём. Обрушившиеся на госпожу гонения рабыню почти не коснулись. Разве что Гвоздь уже ни в какую не выпускал в город, да Дора пару раз отхлестала по щекам за какую-то мелочь. У Ники руки чесались начистить её лошадиную рожу. Но приходилось себя сдерживать.

Однажды их чуть не застукала Маммея, всё ещё время от времени заходившая проведать кающуюся богохульницу.

Едва услышав шум шагов, рабыня, не растерявшись, метнулась в дальний угол, где скрючилась, прикрывшись плащом.

Убедившись, что девушка и не думает спать, послушно бубня гимн богине Луны возле чуть теплившегося светильника, верховная жрица ушла с видимым усилием сдерживая зевоту.

Немного погодя, невольница поспешно покинула святилище и, выполняя приказ госпожи, больше в нём не появлялась.

Несмотря на частые встречи в пустом храме без каких-либо свидетелей, Маммея упорно не желала разговаривать с Никой о возможном публичном разоблачении "сестры" Доры. Хотя короткая беседа с Клио ясно дала понять, что верховная жрица всё же решила устроить представление, предложенное жительницей другого мира.

"Шоу маст гоу он", – почему-то вспомнила пападанка бессмертный хит, когда за четыре дня до новолуния на кухню влетела встрёпанная Прокла Комения и, захлёбываясь, стала рассказывать, как Дора сначала изругала Патрию Мессу, а потом даже отхлестала по щекам за то, что та разбила в храме кувшин с уксусом. На крики прибежала Клио, и "сёстры" так орали друг на дружку, что утихомиривать их пришлось лично госпоже Маммее. Выяснив в чём дело, она приказала помощнице Клио в качестве наказания одной вымыть в святилище пол.

Очевидно, не отыскав подходящего благовония или пожалев денег на его покупку, "сестра хранительница знаний" использовала более дешёвое, но не менее вонючее средство.

Судя по заплаканным глазам и красным пятнам на щеках, Патрии Мессе дороговато обошлось участие в этом спектакле.

За ужином притихшие помощницы жриц испуганно-жалостливо поглядывали в её сторону, но помалкивали, зная гордый нрав старшей подруги. Не испытывавшая подобного пиетета Ника участливо покачала головой:

– Здорово тебе досталось.

Застывшее лицо девушки неожиданно дрогнуло, и она совершенно по-детски обиженно шмыгнула носом. Этот звук неожиданно разрядил обстановку за столом.

– Дора дрянь! – зло прошипела Прокла Комения. – Как она могла поднять руку на свободную девушку? Она же ей не мать и не старшая сестра!

– Покарай её, Рибила! – с не меньшим чувством, но так же тихо выпалила Тейса Вверга. – Пусть у неё руки отсохнут и кости сгниют!

А Приста Фабия, приобняв за плечи обмякшую подругу, убеждённо заявила:

– Это всё проделки мерзкой Исми! Она больше всех небожителей любит устраивать людям всякие гадости!

– Как могла богиня безумия пробраться в святилище Рибилы? – возмутилась Прокла Комения. – Наверное, Месса просто о чём-то задумалась?

Жертва произвола "сестры хранительницы добра", глотая слёзы, энергично закивала головой, с благодарностью глянув на Нику.

А та, оставив девчонок утешать подругу, принялась собирать со стола миски.

Вонь в храме стояла невообразимая. Непонятно, как жрицы с помощницами умудрились провести здесь вечернюю церемонию. Чтобы не угореть, проштрафившаяся служанка святилища решила устроиться подальше от алтаря, где запах казался особенно нестерпимым, так что щипало глаза. Сидеть в темноте не хотелось, а волочь всю осветительную конструкцию не имело смысла. Поэтому она просто отсоединила один из укреплённых наверху "чайничков".

Воздух у главного входа, действительно, оказался гораздо чище, но ноги даже в шерстяных носках явственно ощущали струившийся из-под закрытых дверей холод.

Плюнув на все гимны и молитвы, Ника забралась на лавку, закуталась в плащ и мрачно уставилась на трепещущий язычок пламени.

Она уже привыкла к гулкому мраку зала. Её не пугали таинственные шорохи, потрескивание балок. Хотя и удовольствия от своих ночных бдений девушка не испытывала. Просто ещё одно испытание в их бесконечной череде, тянущейся с тех пор, как она ещё в своём мире с бывшим другом однажды вечером свернула не туда. От подобных мыслей ей всякий раз хотелось плакать. А для этого трудно найти более подходящее место, чем пустой, тёмный храм.