Отважная лягушка. Часть 2 (СИ)

– Суд не знает её настоящего имени, – поморщившись, но также бесстрастно пояснил Курий. – Чтобы это выяснить, городской совет отправит письма к родственникам Лация Юлиса Агилиса, сына сенатора Госпула Юлиса Лура, с просьбой подтвердить или опровергнуть слова осуждённой. В случае, если будет установлен факт самозванства, её вновь привлекут к суду и накажут по всей строгости закона.

– Сенатора? – недоверчиво переспросила верховная жрица.

– Она так говорит, – равнодушно пожал плечами чиновник.

– Мало того, что эта особа богохульница, – скорбно покачала головой его собеседница. – Она ещё и самозванка!

Понимая, что дальнейшее молчание может сильно подпортить образ родовитой аристократки, который она с таким трудом выстраивала в глазах окружающих, Ника решила, что настало время вмешаться в разговор.

– Какие основания есть у вас для столь серьёзного обвинения, госпожа Маммея?

– Как ты смеешь говорить без разрешения?! – вскричала верховная жрица.

– Я не рабыня! – сознавая, что уж если взялась, необходимо играть выбранную роль до конца, смело ответила осуждённая. – А долг каждого свободного человека защищать себя и свою семью. Честь рода младших лотийских Юлисов не даёт мне молчать!

– А ты строптивая! – угрожающе свела брови к переносице Маммея.

– Не более чем любая девушка, волею бессмертных богов оказавшаяся в моём положении, – опустив взгляд, поклонилась Ника.

Воспользовавшись тем, что всеобщее внимание всецело приковано к его спутнице, претор быстро шагнул к воротам, и прежде чем верховная жрица успела его остановить, выскочил на улицу, захлопнув за собой дверь.

И тут же, словно по команде, облачённые в мышиного цвета одежды девушки загалдели, а из низкой, щелястой двери приземистого каменного сарая высунулась седая голова с недовольным, морщинистым лицом.

– Тихо! – властно рявкнула Маммея.

Судя по тому, что разговоры сразу смолкли, а старуха прытко нырнула обратно, приложившись белесым глазом к щели меж грубо отёсанных досок, начальство в храме Рибилы уважали и побаивались.

Восстановив порядок, верховная жрица в сопровождении спутницы в плаще с длинным лошадиным лицом, приблизилась, и обойдя вокруг скромно потупившейся девушки, ещё раз с ног до головы окинула её взглядом мясника, который приноравливается: как лучше разделать только что освежёванную тушу.

– Ну, пойдём поговорим, – наконец проворчала она, направившись к двухэтажному каменному зданию с большой закопчённой трубой на черепичной крыше. – Рабыня твоя пусть здесь побудет.

Ободряюще улыбнувшись озабоченной невольнице, хозяйка послушно зашагала за женщиной. Поднявшись по притулившейся к стене узкой, поскрипывавшей лестнице, та открыла дверь и остановилась, поджидая гостью.

Прихожая или хотя бы какой-нибудь коридорчик отсутствовали. В просторной комнате царил прохладный полумрак. Шагнув к плотно прикрытому ставнями окну, Маммея отворила одну створку, впустив в помещение дневной свет.

Ника увидела заполненный свитками стеллаж, простой стол с начищенным до блеска медным светильником, чернильницей и пучком перьев в малахитовом стаканчике.

Стоявшее рядом кресло имело на взгляд Ники слишком прямую, хотя и украшенную резьбой с красивыми желтоватыми вставками, спинку.

"Вряд ли на нём удобно сидеть, – усмехнулась она про себя. – Хотя смотрится круто".

Из прочей мебели в комнате имелся разрисованный сундук, табуретка и пара сидений с подлокотниками, но без спинки.

Прикинув размер здания, девушка подумала, что данная комната, служащая, очевидно, чем-то вроде рабочего кабинета, занимает чуть больше третьей части второго этажа. Учитывая наличие ещё одной двери, резонно предположить, что за ней расположены жилые покои местной начальницы.

Путешественница только начинала постигать суровые реалии имперской жизни, однако в том же Канакерне дома далеко не самых богатых купцов на много превосходили по площади жилище верховный жрицы храма Рибилы.

Отсюда напрашивался вывод: либо недвижимость в Этригии гораздо дороже, чем в городах Западного побережья, либо святилище богини Луны далеко не так богато, а значит, не столь почитаемо, как совсем недавно заявляла госпожа Маммея.

Расположившись за столом, та жестом указала на стоявшую у стены табуретку. Видимо, сидушка с подлокотниками предназначалась для более уважаемый людей. Решив не заморачиваться по этому поводу, Ника уселась, сложив руки на коленях с видом примерной первоклассницы.

В комнате повисла тягучая тишина. Хозяйка продолжала пристально рассматривать гостью, а та, в свою очередь, не торопилась начинать разговор.

– Ты назвалась Никой Юлисой Терриной, – нарушила молчание верховная жрица. – Из рода младших лотийских Юлисов.

– Я она и есть, – стараясь, чтобы голос звучал, как можно значительнее, сказала девушка. – Дочь Лация Юлиса Агилиса и Тейсы Юлисы Верты.

– Откуда же ты взялась в Этригии без родственников, слуг, с одной единственной рабыней? – не скрывая иронии, спросила служительница Рибилы.

– Это долгая история, госпожа Маммея, – сочла своим долгом предупредить Ника. – Если вы не располагаете достаточным временем, нам лучше отложить разговор.