Отважная лягушка. Часть 2 (СИ)

Утолив первый голод, помощницы жриц принялись засыпать новую соседку вопросами, число которых с каждым ответом Ники только росло.

Внезапно резко распахнулась дверь.

– Чего сидите? – спросила жрица, угрожающе выпятив выдающуюся челюсть. – Здесь вам не званый ужин и не ундиналии!

– Мы уже закончили, госпожа Дора, – ответила за всех Патрия Месса, поднимаясь из-за стола. Вслед за ней, торопливо дожёвывая, встали остальные девушки.

Посторонившись, чтобы выпустить их из комнаты, жрица пристально посмотрела на поправлявшую накидку Нику.

– А ты пойдёшь со мной.

Поскольку к ней обратились не слишком уважительно, та промолчала, ограничившись коротким полупоклоном.

– Посуду собери, – хмуро приказала Дора, кивком указав на стол.

Ни слова не говоря, девушка принялась складывать пустые миски, а когда закончила, жрица привела её на кухню, где сказала устало поднявшейся с табуретки стряпухе:

– Вот, Тарма, привела тебе помощницу.

– Спасибо, госпожа Дора, – искренне обрадовалась та.

– Она будет мыть посуду, убираться здесь и помогать готовить. Ясно?

– Да, госпожа Дора, – кивнула повариха.

С усмешкой глянув на новенькую, жрица грубо скомандовала:

– Чего стоишь? Начинай!

Прямо-таки лучившаяся радостью стряпуха тут же предоставила веник, совок, старую деревянную лохань и мочалку из каких-то древесных волокон. Однако стоявший в углу большой, литров на тридцать, кувшин оказался почти пуст, о чём Ника и сообщила уже собравшейся уходить начальнице.

– Фонтан на площади, – не оборачиваясь, буркнула та.

– Мне нельзя туда ходить! – громко объявила осуждённая.

Жрица едва не споткнулась о высокий порог.

– Что значит "нельзя"? – с угрозой спросила она, оборачиваясь.

– По приговору суда я не могу покидать территорию храма Рибилы, – спокойно пояснила девушка. – Без разрешения верховной жрицы.

– Я тебе разрешаю! – раздражённо махнула рукой собеседница. – Бери кувшин и ступай.

– При всём уважении к вам, госпожа Дора, – с лёгкой издёвкой произнесла Ника, отвесив глубокий, почти поясной поклон. – Только госпожа Маммея может позволить мне выйти за ворота.

– Хочешь, чтобы я беспокоила старшую сестру из-за такой ерунды? – зловеще усмехнулась жрица.

– Решение суда никак нельзя назвать "ерундой", госпожа Дора, – наставительно проговорила девушка. – Ни я, ни даже вы не можем его игнорировать.

– Не будем, – легко согласилась собеседница, и взгляд её полыхнул ненавистью. – Тогда отправляйся на птичник! Будешь убирать куриный помёт и мыть ночные горшки!

Она победно улыбнулась.

– Для этого не надо выходить со двора. Ну, пошла!

Никак не ожидавшая подобного развития событий, путешественница растерялась. Полученных в своё время от Наставника знаний хватило для понимания того, что собеседница намерена не просто унизить, а окончательно "опустить" её в глазах не только обитательниц святилища, но и всех горожан.

Вот только этого самозваная потомственная аристократка не могла себе позволить ни в коем случае. Поэтому она вскричала, гордо вскинув голову:

– Я отказываюсь! Это должны делать рабы!

– А ты и есть раба! – рявкнула Дора, бульдозером надвигаясь на рискнувшую подать голос нахалку. – Которую по недосмотру богов отправили сюда, а не на рудники, где ты должна была сдохнуть!

Они едва не столкнулись грудь в грудь, как бойцовые петухи, ибо отступать упрямая девица не собиралась.

Видимо, жрице здесь редко кто противоречил. Правая рука женщины поднялась, намереваясь то ли ударить, то ли вцепиться ногтями в лицо бесстыдницы.

"Вот батман! – охнула про себя Ника, не отрывая взгляд от полыхавших бешенством глаз Доры. – Сейчас я её точно побью... И будь, что будет!"

Она даже слегка обрадовалась, чувствуя, как сознание начинает переходить в то, уже привычное, но всё ещё пугающее состояние, когда становится безразлично всё, кроме врага.

К счастью, жрица вовремя остановилась, очевидно, трезво оценив крепкое сложение и высокий рост противницы. А, может, просто уяснила всю серьёзность её намерений?

– Ты ещё пожалеешь об этом, мерзавка! – змеёй прошипев, женщина отступила.

– На всё воля богов, – с трудом пряча радость от неожиданной победы, смиренно потупилась Ника, тоже делая шаг назад.

Зло зыркнув на застывшую каменным изваянием стряпуху, Дора выскочила из кухни, громко хлопнув дверью.

– Какая ты... смелая! – с восхищением или сочувствием охнула Аполия Тарма. – Я чуть не описалась! Эта кобыла столько раз меня по щекам хлестала! А ты... Как ты...

Она замолчала, не находя слов, и только развела руками.

Её помощница небрежно пожала плечами, всем видом демонстрируя, что для неё это дело привычное, хотя в душе уже во всю звенели тревожные колокольчики.

– Она тебе это обязательно припомнит! – горячо зашептала повариха. – Дора здесь самая противная. Боги не наградили её красотой, вот и злобствует.

– Я сделала так, как велела госпожа Маммея, – усмехнулась Ника. – Пусть с ней разбирается.

Она критически осмотрелась и добавила, взяв в руки веник:

– А я пока подмету.

Стряпуха с видимым наслаждением уселась на табурет у стола.

– Это правда, что тебя обвинили в святотатстве?