Отважная лягушка (СИ)

— В Некуиме не растёт виноград.

— А я читала, будто северные варвары делают вино из кобыльего молока, — блеснула эрудицией Гэая.

— Лошадей аратачи тоже не разводят, — усмехнулась её двоюродная сестра.

— Госпожа Ника! — окликнул её дядя, возвращавшийся из туалета уже без посторонней помощи.

— Да, господин Септис! — отозвалась племянница.

— Завтра с утра оставайтесь дома и свою рабыню тоже никуда не отсылайте, — распорядился хозяин дома, и на его красной, как кирпич, физиономии расплылась довольная улыбка. — Будем исполнять вашу клятву.

— Спасибо, господин Септис! — искренне поблагодарила девушка. — Да хранят вас бессмертные боги и пошлют ещё множество благ!

— О какой такой клятве идёт речь? — насторожилась тётушка.

Ника охотно рассказала о верности Риаты и своём обещании дать ей свободу, подкреплённом обращением к Анаид.

В отличии от самого регистора Трениума, его мать, супруга и даже дочь поддержали данное решение.

— Подобная преданность очень редко встречается у этих скотов, — проворчала Торина Септиса Ульда.

— Не даром говорится: сколько рабов, столько врагов, — усмехнулась её невестка.

— Ты правильно сделала, решив наградить свою невольницу, — одобрительно кивнула старушка.

Услышав о том, что уже завтра она может обрести свободу, Риата расплакалась, упала на колени, обещая служить верой и правдой, отдать жизнь за госпожу и т. д., и т. п..

Однако, через пару часов, помогая хозяйке раздеться, уже выглядела какой-то озабоченной. После недолгих расспросов выяснилось, что разговор за ужином имел неожиданное продолжение. Госпожа Пласда Септиса подарила рабыне племянницы старые, но ещё крепкие и довольно симпатичные сандалии.

— Они тебе не подошли? — участливо поинтересовалась Ника.

— Даже чуть великоваты, — понизила голос собеседница.

— Тогда чем ты недовольна? — удивилась девушка, присаживаясь на кровать.

— Трита предупредила, чтобы я даже не думала к их хозяйке подлизываться, — тревожным шёпотом сообщила невольница. — Она им, видите ли, уже все уши прожужжала, какая я верная и преданная. Вот я опасаюсь. Тут все рабы за неё.

Горько усмехнувшись, попаданка покачала головой. Даже в таком крошечном коллективе среди, казалось бы, одинаково бесправных людей находятся такие, кто готов вести бесконечную грызню за близость к источнику власти и материальных благ.

— Забудь, — усмехнулась она. — Если завтра утром всё получится, вечером ты будешь выше их всех.

— Да благословят вас небожители, госпожа! — всхлипнула женщина. — До последнего часа буду помнить вашу доброту.

Уже лёжа в постели, Ника внезапно вспомнила странное поведение местных невольников, попрятавшихся, едва из спальни выбрался страдавший с похмелья Итур Септис Даум.

Закутавшаяся в одеяло и плащ Риата охотно просветила хозяйку.

— У радлан издавна повелось, что глава семьи должен просыпаться первым, чтобы принести жертву на алтарь домашних богов. Видно, ваши родственники тоже придерживаются старинных порядков. Только забот у господина Септиса много… Рано встать не всегда получается.

— То есть, прячась от хозяина, рабы делают вид, будто все в доме ещё спят? — усмехнулась девушка, в который раз удивляясь практичности местных жителей. Действительно, если господин, выйдя утром из комнаты, никого не видит, значит, он проснулся первым и может с чистой совестью приносить жертву, как того и требует старинный обычай.

— Может, поэтому госпоже Септисе не понравилось, что у вас всю ночь светильник горел? — еле слышным шёпотом предположила невольница. — Говорят, в давние времена их зажигали только после того, как солнце полностью скрывалось за горизонтом, и гасили перед тем, как лечь в кровать.

«Выходит, мои горячо любимые родственники свято чтут традиции предков, — подумала Ника. — Это плохо. Консерваторы — люди упрямые. Но и у них есть свои слабости. Главное — суметь вовремя их отыскать».

Покидая дом регистора Трениума, второй писец рудника «Щедрый куст» не предполагал, что расставание с госпожой Юлисой окажется настолько тяжёлым. Молодой человек чувствовал, что некая частица его души навсегда останется с этой девушкой. Теперь, сколько бы лет не отмерили Олкаду Ротану Велусу бессмертные боги, скольких бы женщин ему не пришлось встретить на своём пути, каждую из них он неизбежно будет сравнивать с Никой Юлисой Терриной.

Но вместе с этим писец с предельной ясностью понимал, что эта девушка потеряна для него навсегда. И дело не столько в том, что знатные родственники не позволят ей встречаться с каким-то коскидом, скорее всего, она сама не захочет продолжить их знакомство.

Молодой человек машинально потёр лоб, осторожно ощупывая недавно зарубцевавшуюся рану. Более чем красноречивый ответ на все его надежды.

Погружённый в мрачные мысли, он едва не прошёл мимо знакомых ворот в высокой, гладко оштукатуренной стене.

Видимо, за время его отсутствия управитель дома сенатора Юлиса поменял привратника, потому что в ответ на энергичный стук в калитке открылось узкое окошечко, и послышался недовольный хриплый голос:

— Чего надо?