Читаем Отважная новая любовь (ЛП) полностью

— Тебе следует больше высыпаться, — в ответ говорю я, чтобы отвлечь ее, кивком головы указывая на ее уставшие глаза и тусклые волосы.

Порозовевшие от пребывания на свежем воздухе щёки слегка побледнели, и она останавливается в проходе между столами с рассадой. Лит скрещивает руки на груди, и от нее отскакивают невидимые искры гнева.

— Кажется, прошлой ночью Искупительница провела намного больше времени в твоей комнате, чем обычно, — колко подмечает она. — Похоже, тебе больше, чем всегда, потребовалось времени на искупление вины?

Настала моя очередь ощетиниться:

— Шпионить невежливо.

Я отчаянно хочу опять взглянуть на записку, словно каким-то образом могу убедить себя в том, что написанное не принадлежит мне — слова «Спаси ее», испачканные влажной землей и неразборчиво выведенные от руки моим почерком. Вместо этого я направляюсь по узкому проходу, протискиваясь мимо Лит, но она хватает меня за руку и останавливает.

— Мы когда-то были друзьями.

Ее голос пропитан отчаянием, и про себя я думаю, что сейчас еще слишком раннее утро, чтобы наполнять сосуд невзгод, который потом опустошит Искупительница.

— Я что-то не то сказала? — продолжает Лит. — Что-то можно изменить?

Я думаю о Посвящении, когда в последний раз видел Искупительницу. Помню свое унижение и как это все увидела Лит. Она единственная из всего городка, кто хранит воспоминание о моей слабости. И когда я смотрю на нее, то понимаю, насколько плохим мог бы быть без вмешательства Искупительницы.

Но я не говорю ей об этом.

— Если бы ты что-то такое и сделала, Искупительница не позволила бы мне это запомнить, — отвечаю я.

Какое-то время она молчит, но не ослабляет хватку на моей руке. А я не нахожу в себе сил вырваться. Словно это может привести к тому, что мы безоговорочно расстанемся.

Иногда я думаю, что было бы, если бы Искупительница могла вбирать только наши душевные воспоминания, а не физические. Если бы я ударил Лит, подрался с ней, помнили бы об этом наши тела? Вздрагивала бы она от моих прикосновений на следующее утро?

— Ты когда-нибудь интересовался, кто такая Искупительница? — в ее голосе явно слышится уныние, чего не было раньше.

Я хочу угодить ей — в этом весь я. Мысленно пытаюсь найти ответ, будто он оставил свой отпечаток, прежде чем однажды ночью его забрали. В кармане я сжимаю записку в кулаке.

— Почему меня должно заботить, кто она такая? — отвечаю ей я, сжимая в кармане записку в кулаке.

* * *

Мне следует быть в кровати. Хотя солнце еще не опустилось за горизонт и дневная усталость тяжелой ношей давит мне на плечи, мне ничего не хочется, кроме как лечь спать, встретиться с Искупительницей и покончить с воспоминаниями об этой записке. Она словно камень оттягивает карман, бумага пропиталась влагой, оттого что я много часов подряд сжимал ее в руках.

В отчаянии я направляюсь к Башне, словно если увижу Искупительницу, то это позволит вычеркнуть из памяти смысл слов, которые собственноручно написал сам себе. В моем городке есть люди, которые всю жизнь избегают Башни, словно ее тень, как от гигантских солнечных часов, вовсе не простирается до границ Алини в течение дня. Другие же один-два раза возвращаются после Посвящения, как будто они должны так или иначе увидеть ее, чтобы понять и отдать дань уважения ее жертве.

Я принадлежу к первой группе людей, у меня никогда не возникало желания вернуться на место Посвящения, словно я мог каким-то образом предать забвению мой стыд от этого события. И даже несмотря на то, что прошло много лет, с тех пор как я впервые спускался в подземелье, запахи кажутся хорошо знакомыми, как будто они настолько въелись в мой мозг, что мне от них никогда не избавиться.

Охранник сидит у двери, откинув голову на стену, — похоже, скучает. Я бормочу что-то о том, что хочу увидеть ее, и он пожимает плечами.

— Никаких прикосновений. — Можно подумать, у кого-то возникнет желание просунуть руки меж реек и прикоснуться к жуткому существу.

Я еще даже не вижу ее, а моя кожа съёживается от отвращения. Воздух холодный, наполнен запахом гниющей безысходности и запустения. Свет из коридора просачивается в ее каморку, освещая измазанную грязью, в ссадинах и шрамах кожу, которая натянута на тонких костях ее тела.

Мой желудок бунтует, и я отворачиваюсь.

— Кто-либо пытался прикоснуться к ней?

Он прищуривает глаза, будто от меня исходит угроза, а не бесхитростный вопрос.

— Это нарушит Сделку, — снизошел охранник, но он должен понимать, что это не ответ на поставленный вопрос.

— Но кто-нибудь пробовал? Пытался хоть кто-то когда-либо забрать ее отсюда? — яс трудом подавляю нервозность, но мне нужно знать.

Его тело напрягается в готовности наброситься на меня, словно я мог заставить себя подойти достаточно близко, чтобы прикоснуться хоть пальцем к ужасному существу, не то чтобы следовать указаниям записки в кармане и спасти ее.

— Она сама вызвалась на эту роль, — растолковывает мне охранник. — Мы чтим ее жертву ради нашего счастья и благополучия. Разорвать Сделку — это осквернить то, от чего она отказалась.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сиделка
Сиделка

«Сиделка, окончившая лекарские курсы при Брегольском медицинском колледже, предлагает услуги по уходу за одинокой пожилой дамой или девицей. Исполнительная, аккуратная, честная. Имеются лицензия на работу и рекомендации».В тот день, когда писала это объявление, я и предположить не могла, к каким последствиям оно приведет. Впрочем, началось все не с него. Раньше. С того самого момента, как я оказала помощь незнакомому раненому магу. А ведь в Дартштейне даже дети знают, что от магов лучше держаться подальше. «Видишь одаренного — перейди на другую сторону улицы», — любят повторять дарты. Увы, мне пришлось на собственном опыте убедиться, что поговорки не лгут и что ни одно доброе дело не останется безнаказанным.

Анна Морозова , Катерина Ши , Леонид Иванович Добычин , Мелисса Н. Лав , Ольга Айк

Фантастика / Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Самиздат, сетевая литература / Фэнтези / Образовательная литература