Отважные (Сборник)

- А вот сейчас объясню. Когда вы открывали верхнюю часть сундука, то сначала нажали семь кнопок, расположенных по контуру Большой Медведицы, а потом повернули раковину и ромашку. Так или не так?

- Точно, - согласился Стремянной.

- А сейчас вы почему-то отказались от этого принципа. Это сознательно?

Стремянной взглянул на сосредоточенное лицо Воронцова и отрицательно тряхнул головой:

- Нет. Просто мне почему-то показалось, что тут не может быть повторения.

- А вы попробуйте, повторите.

- Сейчас.

Он опустился на колени, снова нажал все кнопки по порядку, а затем повернул раковину и ромашку. Но на этот раз по какому-то наитию он повернул их в другую сторону.

И вдруг в глубине сундука что-то щелкнуло.

Не помня себя от радости, он открыл крышку и увидел, что полированное, блестящее дно поднялось кверху. Он запустил в сундук руку, сначала по локоть, потом по плечо, затем нагнулся еще ниже и стал шарить обеими руками. Воронцов со сдержанной улыбкой наблюдал за его стремительными движениями.

Наконец Стремянной в полной растерянности поднялся на ноги.

- Черт знает, что такое! Ничего не понимаю! - сказал он.

- Сундучок-то, оказывается, пуст! - спокойно произнес Воронцов, только теперь заглядывая внутрь. - В тайнике ничего и нет…

- Ничего! - сказал Стремянной. Он с шумом захлопнул верхнюю крышку и тяжело опустился на нее. - Ведь я был совсем уверен…

Воронцов поглубже затянулся дымом и снова отошел к окну

- А вот я, по правде сказать, так и думал, что мы здесь ничего не найдем, - сказал он. - Дело ведь гораздо сложнее, чем кажется…

- Что вы хотите сказать?

Воронцов показал папиросой в сторону сундука.

- Обнаружить второе дно и даже открыть его вот в этой трофейной рухляди не так уж, в конце концов, сложно, товарищ Стремянной. Гораздо сложнее бывает найти и открыть второе дно у человека. Тем более что есть люди не только с двойным, но даже с тройным дном, и гораздо хитрее замаскированным, чем у нашего сундука.

Стремянной удивленно взглянул на него:

- Я что-то не понимаю…

Воронцов кивнул головой:

- Это потому, что вы еще всего не знаете.

- Чего же это я не знаю?

Воронцов не успел ответить. В комнату постучали, и на пороге появился сержант Анищенко. Лицо его радостно улыбалось, и, казалось, его так и распирает рассказать о чем-то крайне важном.

- Разрешите доложить, товарищ майор!

- Ну что? Что? - спросил Воронцов, и глаза его блеснули.

- Все в порядке, товарищ майор!

- Как же все в порядке, когда он ко мне не звонит?

- Сейчас, наверное, позвонит, товарищ майор… Как вы приказали, он послал его к вам за наградой…

- Ну, а карандаш затачивали?

- Затачивали, товарищ майор.

- Ну, и что?

- Да все в порядке, товарищ майор. Как вы и предполагали. - Анищенко потоптался на месте: - Можно мне вам сказать два слова по секрету?

Воронцов вышел вместе с ним за дверь и через минуту вернулся гораздо более оживленным, почти веселым открыл стол и положил в него какой-то маленький сверточек, не больше спичечного коробка.

- Я очень прошу вас, товарищ Стремянной, - сказал он, - побудьте здесь. Мне на минутку нужно выйти. И послушайте, пожалуйста, телефон.

- Хорошо, - сказал Стремянной.

Он чувствовал, что готовится что-то важное и неожиданное, и с интересом ждал развязки.

Воронцов накинул шинель и ушел. А Стремянной несколько минут сидел в полной тишине.

Вдруг на столе зазвонил телефон.

- Слушаю, - сказал Стремянной в трубку.

Он услышал знакомый тенорок председателя городского Совета:

- Товарищ Воронцов?

- Нет, не Воронцов, а Стремянной… Слушаю вас, Сергей Филиппович!

- Что это, телефонист ошибся? Я же не к тебе звонил.

- Нет, нет, правильно. Воронцов вышел, а я его, так сказать, заменяю.

- Ну хорошо… К тебе я хотел звонить попозже. - Голос Морозова звучал как-то особенно веско. - Поздравляю тебя, товарищ Стремянной!

- С чем, Сергей Филиппович?

- Картины найдены!.. Все десять штук!.. Я, правда, их еще не видел, но за ними пошли…

- Кто же их нашел? - спросил Стремянной.

- Фотограф Якушкин! Я его к Воронцову послал за наградой.

- Почему к Воронцову? Разве он у нас наградами ведает?

Морозов усмехнулся.

- Не знаю! Так Воронцов распорядился. Это уж ты его спроси!.. Ну прощай! Будь здрав!

Стремянной положил трубку. В комнату уже входил Воронцов, раскрасневшийся от быстрой ходьбы. Он обернулся на пороге и кому-то приказал:

- Якушкина - сразу ко мне!

- Ты что это, товарищ Воронцов, начальником наградного отдела стал? - улыбнувшись, спросил Стремянной.

- А что, Морозов звонил?

- Звонил.

Воронцов снял шинель и сел за стол.

- Конечно, тут есть некоторая неловкость, - улыбнулся он. - Но сейчас, как ты увидишь, это уже не имеет значения.

- Я ничего не понимаю! - рассердился Стремянной. - Какое отношение к нашему делу имеет фотограф Якушкин? Прошу объяснить толком, что здесь, наконец, происходит!

- Пожалуйста.

Но тут за стеной послышались голоса, дверь раскрылась, и в комнату вошел Анищенко, а за ним Якушкин со связанными за спиной руками; двое солдат с винтовками остановились на пороге, ожидая приказаний.

- Ну, Якушкин, вот вы и пришли за наградой!.. - сказал Воронцов. - Садитесь! Давайте разговаривать.