Отважные

Может быть, им удастся не только помочь Марии, но и многое узнать о борьбе подпольщиков против врагов, узнать то, что еще никому не известно!..

Алеша взял из руки Мадлен записку и долго ее рассматривал.

- Она жила на Пушкинской, двадцать семь, - наконец сказал он, - так что адрес известен… А она не говорила, кто еще у нее в Одессе оставался?

- Мать и сестра. Она писала им письма! Но они не ответили.

- А еще что-нибудь помнит Мария? - спросил Алеша.

Мадлен дотронулась рукой до лба.

- Да, да!.. Она что-то мне еще сказала… Кажется, важное…

За столом пронесся вздох.

- Как же это ты так?! - спросил Алеша. - Вспомни, пожалуйста.

- Обязательно вспомню! - виновато прошептала Мадлен. - Я все время помнила… Еще утром помнила…

В это время Толя вдруг бросил взгляд в окно.

- Мадлен! Там как будто за тобой пришли! - сказал он.

Мадлен привстала и увидела в проеме арки Грегуара. Он пристально вглядывался в окна и пальцами правой руки нетерпеливо постукивал по запястью левой, где находились часы.

- Мне пора! - с сожалением сказала Мадлен. - Меня ждет бабушка!

- Ждет бабушка - это для тебя магические слова!.. А завтра она тебя пустит? Мы постараемся до завтра что-нибудь разузнать про Курбатова.

- Если я сегодня приду вовремя - пустит!

- Ну и дисциплина у вас! - усмехнулся Алеша.

Через минуту Мадлен уже бежала к Грегуару.

- Уже без пяти минут восемь! - сказал он. - Пойдем скорее!..

Когда они выходили из ворот, их догнал Толя.

- Мадлен! - сказал он быстро. - Можно вас спросить?.. Как теперь будет с Жаком?.. Его могут опять украсть?..

Мадлен не сразу нашлась, что ответить.

- Наверно, больше не будут красть, ведь забастовка кончилась, - проговорила она. И уже двинулась с места, но Толя снова остановил ее:

- А если опять забастуют? Тогда как?

- Не знаю!.. - растерянно сказала Мадлен. - Очень трудно сказать, что еще придумают ультра!..

- О, ультра! - воскликнул Грегуар. Толя с Мадлен говорили по-русски, и из разговора он понял только одно это слово. - Ультра - фашист!.. Гитлер!.. - Он сжал кулаки и сделал ими несколько движений, показывая, что бьет кого-то кулаками и валит на землю. - Вот так!.. - добавил он, крепко пожал Толе руку, схватил Мадлен за рукав и потащил за собой.

Вскоре они скрылись за углом. И Толя остался один раздумывать над тем, какие еще беды могут грозить незнакомому мальчику Жаку, судьба которого всецело зависит от политической борьбы.

Опоздав всего на две минуты, Грегуар и Мадлен, запыхавшись от быстрого шага, вошли в гостиницу. В холле их ждала мадам Жубер, чем-то крайне расстроенная.

- Спасибо, Грегуар, - сказала она. - Вы оправдали мое доверие!..

- Всегда рад служить, мадам! - галантно ответил Грегуар. - На два дня я уезжаю в Ильичевск!.. Посмотрю на новый порт!.. Жаль, что мы не можем поехать вместе…

Глава шестая

Как томительно тянулось время!.. Конечно, очень интересно пройти по залам музея, где выставлены военные трофеи. И много поучительного можно увидеть в цехах завода, где собирают киноаппараты. Там девушки, одетые в белые халаты, быстро прилаживают друг к другу такие маленькие детали, что просто непостижимо, как они их видят, не прибегая к лупе. Однако для того чтобы посмотреть все это, нужно больше сил…

Мадам Жубер очень устала. Она ходила вместе со всеми. Но мысли ее в это время были далеки от того, что она видела. Ей не давало покоя то острое чувство унижения, которое ей пришлось вчера испытать.

Нет, ничего обидного ей никто не говорил. В юридической консультации, куда она обратилась, немолодой юрист в массивных очках обошелся с ней абсолютно корректно. Он даже поддержал беседу, вспоминая вместе с ней те давние годы, когда на бывшей Екатерининской улице стоял памятник Екатерине Второй. С тех пор все так изменилось! Нет ни Екатерининской улицы, ни памятника.

- А помните ли вы магазин бальных нарядов Марии Озерской! -мечтательно спросила мадам Жубер. -Парижские модели получались каждую неделю! Заказы исполнялись в двадцать четыре часа!.. Магазин помещался в доме как раз напротив памятника!..

Юрист страдальчески поморщил лоб, кашлянул и поправил очки: мадам Жубер поняла, что пора переходить к делу.

Она раскрыла портфель, выложила на стол все документы и подробно изложила суть дела.

Ее крайне поразило то, что произошло затем. Юрист для начала почему-то понюхал бумаги. Мадам Жубер так и не поняла, для чего он это сделал. Потом он довольно брезгливо взял их кончиками пальцев и долго читал. Лицо его при этом было непроницаемо, и невозможно было догадаться, какое впечатление они на него производят.

Но мадам Жубер не так-то легко было смутить. Она готовилась к решительному бою за свои незыблемые, священные права. Временами ей казалось: юрист нарочно оттягивает время, чтобы обдумать свою позицию. И это укрепляло ее уверенность в том, что, видимо, право на ее стороне.

Вот отложена последняя страница завещания. Еще раз бегло просмотрены купчие, проклеенные на истершихся сгибах марлей, а сухое лицо юриста по-прежнему ничего не отражает.