Отвечаю за возраст

Спишут всё на плохие детали:

Задержали дыхание, ход,

На безвременье миг постояли.

по солнечному коридору

1

Не рада я, что снег предвижу,

Когда костёр ещё чадит,

Всосав в себя бесцветья жижу

И в охре лист, что ей вредит.

Пусть было б всё на свете серо:

И слово молвить мне невмочь,

И звёздных зёрн не сеет сфера,

И, словно омут в сердце, ночь.

Как душу травит, травит, травит

Тот снег, что рвётся в полночь лечь

На луг, творящий разнотравье,

А разнотравье – горла речь.

Пускай уйдёт он восвояси,

Пока ещё не рассвело, –

Наперекор моей боязни

За поглощённое тепло.

2

Ужель очнусь от жажды утоленья

Своих болéй –

Душевных и… других?

Осенний сумрак,

Дождь – в порыве рвенья,

И листьев ворох в лужах проходных.

Опять, опять сквозь трещины в асфальте

Ушла под землю едкая вода,

И устилает внешнее

В азарте

Вся мелочь, листвяная ерунда.

Но есть свой ход во времени:

И в гору

Иду, одышку возраста кляня,

По солнечному всё же коридору

В сегодня расположенного дня.

Память

* * *

Б.Б.

Был бы жив, так наверно оспорил бы ты

То, что благо несёт нам с тобой перестройка.

Обмелела твоя, неземной чистоты

И влекущая парус в грядущее Волга.

От деревьев твоих на твоих островах

Не осталось и тени: как будто не жили…

Корчевали их люди в пылу, впопыхах, –

И почти ни за что жизни их положили.

И теперь ни малины в увядших кустах,

Ни смородины… Только клубки ежевики

Набивают оскому, мозоли во ртах, –

А не пялят глаза на нетрезвые крики.

Без тебя ничего не могу изменить.

В одинокой ночи, приукрасив былое,

Только парус любви и смогла отбелить,

Чтобы плыть по зелёным волнам травостоя.

ЧЁРНЫЙ ШмЕЛЬ ДА БОЖия КОРОвКА

Розан цвёл на холмике-могиле.

Шёлкова у розана головка…

Жили-были, белый свет любили

Чёрный шмель да божия коровка.

Жили-были, белый свет любили…

У шмеля – и ловкость, и сноровка!

Отдыхая, складывал он крылья

Точно так, как божия коровка.

А взмывая ввысь с тугой травинки,

Раскрывали та и этот крылья

Сразу, во всю ширь их: без запинки,

Без боязни выси, без усилья.

Но шмелю злой век подрезал крылья:

Оземь шмель ударился смертельно.

Жили-были, белый свет любили…

…А коровка божья – беспредельно.

память

Прости за то, что я ещё жива –

Твоя небеспечальная вдова.

И за тебя отпраздную Победу.

…А холода, идущие по следу

Тепла, которым баловал апрель,

Принесший и жару невесть откуда,

Опять сковали землю: и остуда

Опять легла на бархаты полей.

Но перед вами – знаю! – устою,

О, холода, в неделе первой мая!

Я ожидаю праздника. Парада.

Быть может, муж опять пройдёт в строю

Оставшихся в живых, не рассуждая

О том, какие нынче времена,

Куда идёт несчастная страна –

В свет возрожденья

Или в тьму распада?

глобализация

Не ходи с утра

В сад наш попусту.

Вся земля кругла:

Вся – по глобусу.

Вся земля Ничем столь взволнована!

Ни стихов-поэм, и… ни нового.

Вся земля внаём Богом роздана?

Ну а часть – Кремлём нетверёзого.

Нет на ней опят. Лес с пенёчками

О войне вопят сынов с дочками.

Православных бой с мусульманами,

Да детей разбой, драки с мамами.

Не ходи в наш сад –

Стар, запущенный…

…Был он жизнь назад

Раем с кущами.

ЗЕМЛЯ И НЕБО

Распахали поле с тобой,

Положили в него зерно.

На земле – уже листобой:

Листья с неба – легли на дно

Полюбившего ил пруда.

…Долго плавали поверху, но…

Я тебе говорила: «Да».

Говорил ты: «Иди ко мне!»

Я тебе говорила: «Да!»

Ты горел, как они, в огне.

Мне в глаза глядеть не мешай.

Поцелуем не трогай слёз.

В поле убран весь урожай:

Много радости он принёс?

Горек хлеб там, где солон пот.

Вот ты сердце и надорвал.

Заготовил зерна на год.

…Спишь убитый, – как наповал.

оптимисту

Я больше тебе не умею помочь:

Живи, будто день – незакатен, –

И он перетечь – очень медленно! –

в ночь

Не может под солнцем без пятен.

Теперь – ни бессонниц, ни вечного сна.

Где меч от луны в изголовье?!

И сыпет иголки на хвою сосна,

Не веря в своё малокровье.

Не выйдешь ты в полдень

В свой сад из избы –

Послышится гром, то есть ропот

На то, что всего лишь мы века рабы,

Где – войны, погосты и копоть.

И солнечный город создать не пришлось,

И Божий язык непонятен

Тому, кто привил виноградную гроздь

К сосне, но под солнцем без пятен.

берёза на крыше

…Пусть сумрак приходит, хотя не ждала.

Пусть всё погружается в тьмищу.

…Не сгинь, белоствольная! Память ствола

Походит на дряхлую крышу:

Она год за годом идёт на износ,

Хотя и обкатана веком…

…Берёзовый ствол, ты сквозь крышу пророс,

Из прошлого выпущен эхом?

Берёза устала от войн без числа,

Берёзу изъели осколки, –

Но белая-белая память ствола

Не помнит о чьей-то двустволке.

* * *

Как долог вечер!.. Сеет дождь…

Я не скажу, что – «как из сита»,

Скажу, что даль как бы размыта

И в чём-то сером-сером сплошь.

И этот серый вариант

Не по душе мне, не по сердцу.

Дождь сеет, сеет по соседству,

Невдалеке…

Не дождь-гигант,

А мелкий, незнакомый детству.

Там, в детстве – ливень!

С головой

Он накрывал, как плащ-палатка,

А я кричала: «Папка, папка,

Как хорошо, что ты живой!..»

* * *

Ноябрь берёт своё:

И с этим не поспорь.

И ледяной – к лицу

Ему, пожалуй, панцирь.

Ноябрь венчают мгла,

И лёгкий сплин, и хворь,

Хотя тишайший снег

Кружится в плавном танце.

Ноябрь – пора утех,

Доступных старикам.