Отвергнутая

— М-да, но думаю, что, если я поговорю с моим банкиром, он может что-нибудь подсказать, так как знает в Нью-Йорке всех, кто этого заслуживает. Во всяком случае, как он утверждает. Вы хотите, чтобы я спросил его?

— Я буду вам весьма признательна. Но вы должны быть осторожны.

Пока Генри убеждал ее, что сделает все, что в его силах, чтобы найти Ланкастера, Филадельфия уголком глаза увидела, как в зал вошел Акбар. Общий разговор замер, когда экзотический иностранец шел через зал, но ей это было безразлично. Не сказав ни слова Генри, она пошла навстречу Акбару. Подойдя к нему, она спросила:

— Все в порядке?

Эдуардо смотрел мимо нее, туда, где стоял Генри Уортон.

— Я вижу, мемсаиб здесь не скучала.

— Я делаю то, что вы мне поручили, — тихо сказала она. — Демонстрирую ваши драгоценности.

Эдуардо посмотрел на бриллиантовое колье, украшавшее ее шею. Он добывал драгоценные камни и коллекционировал их, но бурная страсть, заставлявшая некоторых людей лгать, красть и даже убивать ради ледяного огня, заключенного в этих безупречных камнях, никогда не заражала его. Его кровь волновала женщина, стоявшая перед ним. Он чувствовал себя загипнотизированным биением пульса у основания ее шеи, как раз над бриллиантами. Если бы они были одни, он поцеловал бы эту пульсирующую жилку.

— Почему вы здесь? — спросила она, уверенная, что все глаза устремлены на них.

Эдуардо поднял на нее глаза.

— Ваш соотечественник приехал сюда более часа назад. Почему вы ничего мне не сказали?

— Маркиз здесь? — прошептала она, чувствуя, как защемило сердце. — Я его не видела.

Его черные глаза не отпускали ее.

— Вероятно, если бы вы уделяли меньше внимания племяннику Генри…

Она отошла от него.

— Я хочу вернуться домой, — произнесла она громко. — Я устала и прошу извинить меня.

Эдуардо поклонился и так же громко сказал:

— Мемсаиб приказывает, Акбар подчиняется. — А когда она повернулась, чтобы уходить, он тихо добавил: — Но лучше пусть мемсаиб держится подальше от племянника Генри, если хочет приятного возвращения домой.

Филадельфия только хотела ответить ему, как ее прервал пронзительный крик. Все головы повернулись к главному холлу, откуда раздались крики, и увидели женщину, ворвавшуюся в зал, хватающуюся за грудь и всхлипывающую. Одета она была вполне модно. Она пробивалась между гостями к хозяину дома.

— Мистер Додж! — кричала она. — Вы должны что-то сделать! Они исчезли! Их украли! Он украл их!

Она оглянулась вокруг, увидела иностранца в белом и указала на Акбара.

— Это он! Он вор, укравший мой жемчуг!

И тут, к удивлению всех гостей, она упала в обморок.

8

Все произошло в одно мгновение. Некоторые дамы устремились на помощь даме, которая лежала, распростершись на ковре, а несколько мужчин обернулись к Акбару с намерением схватить его.

Эдуардо не двинулся с места, но весь напрягся в предвкушении схватки. Он даже хотел, чтобы дело дошло до этого. Слишком долго он чувствовал себя взаперти в этих гостиных, чтобы его темперамент не взбунтовался.

Вперед вышел один из мужчин. Он был крупного телосложения, с большой головой, густыми усами и с внешностью преуспевающего человека. Засунув пальцы в карманы жилета и откинув голову, он смотрел на Акбара из-под полуопущенных век.

— Тебя обвиняют в краже жемчуга той дамы, — прогудел он. — Что ты на это скажешь?

— Ничего! — ответила Филадельфия, встав между Эдуардо и мужчиной. — Мой слуга может украсть не более, чем я. Как вы можете обвинять его?

— Это миссис Олифант обвинила его, а не мы, — возразил ей мужчина. — И я так полагаю, она знает, что говорит!

— Глупости! — возразила Филадельфия. Как это часто случалось и раньше в моменты стресса, ее французский акцент испарился. В ту же секунду она почувствовала, как палец Эдуардо уперся ей в спину. — Это невозможно!

Мужчина измерил Акбара долгим изучающим взглядом.

— Твоя хозяйка, конечно, вправе утверждать, что человек, который у нее служит, честен, но я все равно хочу проверить содержимое твоих карманов.

Эдуардо улыбнулся, расставив ноги для большей устойчивости.

— С разрешения мемсаиб вы можете попробовать.

— Я на вашем месте был бы осторожен, мистер Броутон, — посоветовал Генри Уортон. — Был слух, что этот парень у себя в стране совершил убийство.

— Спасибо, мемсаиб, — пробормотал Эдуардо так тихо, что услышала его одна Филадельфия.

Она и забыла о своей выдумке, которую выдала портье отеля на Пятой авеню о том, что ее индийский слуга убивал непослушных слуг.

Она бросила мрачный взгляд на Генри.

— Да, сэр, я предполагала, что вы мне друг. Мне очень жаль, что я ошиблась.

Она почти пожалела, когда увидела, как зарделись его уши.

— Я всегда доверял вам, мисс де Ронсар.

Это Акбару он не доверял, но вряд ли осмелился бы сказать ей об этом. Он с глуповатым видом огляделся вокруг, взвешивая, следует ли ему принимать сторону этого иностранца, даже если он влюблен в его хозяйку.

— Дама говорит, что ее слуга невиновен, и я верю ей.

— Я сожалею, мистер Уортон, но должен сказать, что этим делом должна заняться полиция. Мы пошлем за ней, и пусть они разбираются.

— Правильно, в полицию его! — выкрикнул кто-то из мужчин.