Отвергнутая

Филадельфия взглянула на мужчину, заговорившего с ней, и обмерла. Это было все равно, как смотреть вдоль длинного коридора в собственное прошлое. У него были все те же рыжие волосы, хотя и несколько поседевшие. Она узнала эти румяные щеки, которые заставили ее в тот далекий зимний вечер подумать о Санта Клаусе. Тот же нос с красными прожилками, перебитый столько раз, что выглядел скорее кнопкой. До этого момента она гадала, узнает ли его. Теперь она знала, что не могла не узнать.

— Я вас напугал? — спросил он. — Поверьте, я очень сожалею. Меня зовут Ангус Макхью. Я житель этого прекрасного города. А вы кто?

— Филадельфия Хант, — ответила она, не в силах придумать что-то иное.

Он склонил голову набок и потер ухо.

— Хант? Вы не из чарльстонских Хантов?

— Я из чикагских Хантов.

— Вот как? — мягко отозвался он. — Не уверен, что был знаком с кем-нибудь из чикагских Хантов.

— Мой отец был банкиром.

Его светлые глаза оставались равнодушно вежливыми, когда он сказал:

— В любом случае, я должен быть знаком с чикагским банкиром. В моем бизнесе сталкиваешься с многими банкирами.

— А каков ваш бизнес, сэр?

— Сделки, торговля, биржа. Идут ли дожди или нет, наводнение или засуха, мое дело зарабатывать на всем.

— Понимаю. — Филадельфия встала, желая только одного — убежать хоть на край света, — но устояла. Сейчас был подходящий момент признаться, что она знает, кто он на самом деле, заставить его вспомнить ее и настоять, чтобы он раскрыл свое участие в трагедии отца, однако она отступила назад, неизвестно почему испугавшись. — Мне было весьма интересно поговорить с вами, мистер Макхью. Наверное, мы встретимся.

— Наверное, — кивнул он и улыбнулся. — Вы долго пробудете в наших краях?

— Это зависит от человека, у которого я гощу, — уклончиво ответила она.

— И кто же он? Возможно, я знаю.

— Тай… Тельфур, месье Тельфур. Он занимается хлопком.

— Вот как? Тогда я должен знать его. Добрый вечер, мэм. Был очень рад познакомиться с вами.

Филадельфия смотрела ему вслед, слишком ошеломленная, чтобы что-то говорить или делать. Когда Тайрон неожиданно возник рядом, она почувствовала облегчение.

Он с другого конца комнаты заметил ее расстроенный вид и подошел, чтобы выяснить причину.

— Какого дьявола, что теперь с вами?

— Мне плохо, — хрипло ответила она. — Увезите меня домой, сейчас же.

— Это от жары, — раздраженно заметил он. — Это бывает. Вы привыкнете.

— Нет, — затрясла головой Филадельфия, когда он повел ее к дверям. — Я не намерена больше здесь оставаться.

Тайрон посмотрел на нее, но ничего не сказал, потому что она так вцепилась в его руку, что он боялся, что она упадет в обморок, если он немедленно не выведет ее на воздух.

— Я так полагаю, что вы не узнали Макклода? — спросил он, подсаживая ее в экипаж.

Она как слепая глянула на него.

— Кого?

Тайрон тихо выругался. Она, похоже, была близка к истерике. Не стоит подталкивать ее.

— Мы попробуем еще. В Новом Орлеане часто устраивают приемы. Мы найдем его.

Филадельфия смотрела в темноту, пока экипаж увозил ее. Ей незачем разыскивать Макклода. Она уже нашла его.

Филадельфия услышала, как часы пробили три. Ей не спалось, и она слышала, как они пробили сначала час, потом два. Она приняла решение. Завтра она уложит свои чемоданы и уедет из дома Тайрона. У нее хватит денег, чтобы купить билет до Сент-Луиса, где живут ее кузины. Но прежде она должна повидать Ангуса Макхью — Макклода. Тайрон не сможет остановить ее. Он не может заставить ее оставаться пленницей в его доме. Она дождется, пока он уедет из дома, и, если понадобится, она бросит свои вещи. Она боялась его, но еще больше боялась упустить возможность поговорить с Макклодом.

Филадельфия услышала на балконе шаги и замерла. Тайрон ходил взад и вперед по балкону с часу ночи. Каждый раз, когда он останавливался около ее окна, у нее перехватывало дыхание и она начинала молиться. Но теперь-то она надеялась, что он заснул. Она со страхом прислушивалась, как он ходил в соседней с ней комнате, потом до нее донеслось, как звякнули пружины кровати, где-то после двух, и она поняла, что он лег спать. Однако теперь он, видимо, проснулся.

Он прошел по балкону еле слышными шагами. Если бы она спала, она их и не расслышала бы, но она не спала, и сердце ее забилось сильнее, а кулаки сжались сами собой. На ставни легла тень человека, и она поняла, что он стоит у ее дверей. Она подавила крик страха в надежде, что он уйдет, если поверит, что она спит.

Дверь открылась совершенно бесшумно, и она увидела его силуэт сквозь противомоскитную сетку. На этот раз она не испытывала предательского желания, чтобы он ее поцеловал или обнял. Ее охватил ужас, она представила себе жуткие картины того, что может произойти через несколько мгновений.

Он медленно продвигался ощупью в темноте. Она услышала, как он выругался, ударившись обо что-то ногой, потом оказался у самой сетки, окружавшей ее постель. Ее напряжение достигло предела. Она поднялась.

— Не трогайте меня, Тайрон! У меня пистолет!

Она поразилась, услышав его тихий смешок. Он не поверил ей!

Филадельфия отдернула сетку.