Отвергнутые Мертвецы

Кустодий махнул алебардой, но Асубха пронырнул под смертоносной дугой её траектории и подхватил упавший клинок Субхи. Он полоснул им дважды в быстрой последовательности, одновременно перекатываясь на ноги одним плавным движением. Клинок рассёк гибкое кольчужное полотно, защищавшее подколенные впадины кустодия, и из двух симметричных порезов брызнуло красным. Сатурналия рухнул в лужу крови, уже неспособный стоять, но всё ещё в силах сражаться.

Асубха обогнул кустодия, чтобы оказаться лицом к лицу с ним. Ярость заставляла всё его существо стремиться только к одной цели.

– Ты умрёшь здесь, сегодня, – прошипел Сатурналия сквозь муки боли. Он держал свою алебарду выставленной перед собой, и Асубха шагнул вперёд, так чтобы её наконечник упёрся ему в грудь.

– Я знаю, – согласился он. – Но то же будет и с тобой.

Асубха ударил вниз своим окровавленным клинком, пронзая им голову Сатурналии, а кустодий из последних сил ткнул вперёд своей алебардой. Оружие гвардейца рассекло сердце Асубхи и пропороло лёгкие, нанося телу непоправимый ущерб. Оба воина тяжело рухнули вниз, один на другого, как будто обнимаясь в честь завершения своего смертельного поединка.

Асубха соскользнул вбок и упал рядом с телом своего близнеца.

Истекая кровью на полу Храма, он втиснул сломанный клинок, окончивший жизнь Сатурналии, в мёртвую руку своего брата и сказал:

– Мы идём по Алой Тропе плечом к плечу, брат.

2

Атхарва увидел, как гибкий мужчина в свободном комбинезоне поднимает Кая с земли, и выбросил руку в его направлении, проговаривая огневой речитатив Пирридов. Горизонтальный столб пламени прожёг себе дорогу через Храм, и все  деревянные обломки и трупы, бывшие у него на пути, занялись огнём. Его языки взметнулись вверх, жадно пожирая это горючее лакомство, но они опали и угасли, так и не достигнув человека, который удерживал Кая в своей хватке.

Атхарва бросился к нему бегом, тяжело топая ногами, но тут мужчина развернулся, и воин Тысячи Сынов узнал любимца Ясу Нагасены. Он тут же забыл о тех манипуляциях с плотью из репертуара Павонидов, которые подготавливал в своём уме, и потянулся к поясу за клинком, подавляя тошноту, накатившую при одной мысли о нахождении в такой близости от человека, который был настоящим бичом для его способностей.

Струящиеся потоки выстрелов выписывали зигзаги по всему Храму, но Атхарва отбрасывал их недолговечными телекинетическими щитами, продолжая бежать через сотворённое им самим пламя. Он знал, что Тагор погиб, сражаясь с Ясу Нагасеной, но не имел ни малейшего понятия о судьбах Субхи и Асубхи. С учётом того, что Севериан где-то таился или спасся бегством, Атхарва не мог рассчитывать ни на чью помощь в схватке с этим воином Клана.

– Они-ни-канабо, – произнёс мужчина с противной ухмылкой, от которой Атхарву аж замутило. – Приблизься ещё на шаг, и Кай Зулэйн умрёт.

Губы Атхарвы скривились в гримасе отвращения:

– Ты убьёшь его в любом случае, пария.

– Каково это, колдун? – спросил воин Клана. – Каково это – быть слепым?

– Раскрепощает, – соврал Атхарва, делая ещё один шаг вперёд. – Но я могу убить тебя, и не прибегая к своим способностям.

– Такое возможно, – признал пария, сильнее стискивая свою хватку на шее Кая. – Однако я сомневаюсь, что ты успеешь убить меня до того, как он умрёт.

Хотя генетически усовершенствованные глаза и могли разглядеть парию ясно и чётко, Атхарва обнаружил, что его очертания так и норовят расплыться. Зрение воина Тысячи Сынов был гораздо совершеннее, чем у смертных, но умбра парии делала почти невозможным воссоздание его устойчивого зрительного образа. Атхарва сделал усилие, всходя разумом на нижние уровни Исчислений, чтобы повысить свою собранность и ещё больше обострить концентрацию внимания. Размытые очертания парии плавно сфокусировались, сойдясь в чёрный силуэт на фоне жёлтого дымного марева и оранжевых языков пламени.

Атхарва попытался призвать в свою плоть хоть капельку Великого Океана, но близость столь противоестественного создания делала невыполнимой даже эту простую задачу. Пария был дырой в ткани мира, куда сливалась вся энергия до последней капли.

Кай корчился в хватке воина, его лицо было искажено от мучений, которые вызывало прикосновение парии. Астропат испустил настолько отчаянный крик, что даже Атхарва ощутил жалость. Уже просто находясь рядом с парией, Воин Тысячи Сынов испытывал такое отвращение, что даже мысль о его прикосновении была совершенно непереносимой. Убийца из Клана извлёк длинный нож с зазубренным лезвием и раздвоенным на конце клинком.

– Чего бы ты от него ни хотел, оно утрачено, – сказал пария.

Прежде чем он успел пырнуть Кая, выросшая за его спиной тень с размаху опустила ему на голову длинный зазубренный обломок деревянной доски. Воин Клана, в самый последний момент почувствовавший нападение, извернулся, уходя с траектории удара. Он не смог избежать его полностью, и обломок, вместо того, чтобы ударить его сбоку по голове, обрушился на его плечо.