Отвергнутые Мертвецы

Уттам кивнул. Воздух действительно пах по-другому. Заключённые, вследствие своей уникальной физиологии, отличались от смертных и даже от кустодиев по многим параметрам, как очевидным, так и не очень. Какие бы преступления ни совершил обычный человек, в нём, как и прежде, легко узнавался хомо сапиенс, он безусловно продолжал оставаться частью человеческой расы. Эти же заключённые пахли чуть-чуть по-другому... едва ли не чужеродно, и это бесило почти так же сильно, как и их измена.

Почти.

– Биометрические данные подтверждены, – произнёс Уттам. Защитная дверь за спиной Тиртхи закрылась. Когда запоры метровой толщины скользнули на предназначенные им места, он продолжил: – Блок Примус / Альфа-Один-Ноль запечатан и под защитой.

– Подтверждаю, – сказал Тиртха, размашисто шагая к началу колонны. Уттам теперь занимал позицию замыкающего и перемещался короткими шажками, а Тиртха вёл их по широкому коридору. Несмотря на то, что солдаты были отобраны из тех ещё базирующихся на Терре полков, чьи бойцы были самыми храбрыми и профессиональными, они неприкрыто нервничали, проходя между турелями. Хотя по команде Уттама начали соблюдаться строгие меры предосторожности, орудия могли открыть огонь в мгновение ока, а зелёные глазные линзы сервиторов не обещали пощады никому из застигнутых в простреливаемой зоне.

Уттам проследовал за Тиртхой и солдатами к широкому сводчатому проходу, внутреннюю поверхность которого усеивал ряд излучателей лазерной сетки. Оттуда доносился басовитый напев колоссальных генераторов и химический душок мощных энергетических полей. Уттам прошёл под аркой и вступил в гигантскую пещеру с лоснящимися стенами и головокружительно высоким потолком. Она имела километровый размах в самой узкой своей части, и у неё не было пола – лишь адская бездна, которая простиралась во всю её ширь. Уттам понимал, что называя пропасть этими двумя словами, он допускает преувеличение самого дурного свойства, но вообще говоря, они удачно описывали ситуацию[63].

Он расположился на широкой приступке, пристроенной к краю пещеры, в двух шагах от узкого решётчатого мостика из стали, который вздымался вверх, как башня чудовищного подъёмного крана. Уттам наблюдал за тем, как Тиртха, вставший за пульт управления, подводит мост к каменному острову, который парил в центре помещения, подвешенный на смутно различимой подушке энергетического поля.

По окружности стен пещеры были прикручены гигантские машины, напоминающие огромные двигатели, и Уттам чувствовал, что в насыщенной электричеством атмосфере волосы на его загривке стоят торчком. Если потребуется, эти генераторы можно будет тотчас же отключить, и тогда остров рухнет в недра планеты. Имея таких опасных пленников, стоило подстраховаться.

Мостик состыковался с островом, и множество автоматических орудийных установок, встроенных в стенки пещеры, развернуло свои длинные стволы, нацеливая их на парящий кусок скалы. На нём располагались изолированные камеры в количестве тридцати штук, но лишь двенадцать из них содержали в себе заключённых.

Когда мост встал на место, Уттам решительно направился к нему, за ним последовали солдаты и Тиртха. Под бронированными ботинками Уттама звенела сталь, он смотрел строго вперёд. Он снял со спины свою алебарду, достав её из чехла, чьё устройство позволяло немедленное высвобождение оружия, и покатал мышцами плеч в подготовительной разминке.

– Ожидаешь неприятностей? – спросил Тритха через встроенный в шлем вокс.

– Нет, – ответил Уттам, – но мне всегда спокойнее, когда я встречаюсь с этими ублюдками с оружием в руках.

– Я знаю, что ты имеешь ввиду, – сказал Тиртха. – Я едва ли не надеюсь, что кто-то из них попытается что-нибудь отмочить.

– Даже не шути так, – предостерёг его Уттам, как раз достигая конца моста.

Первая камера представляла собой прямоугольный блок, сделанный из тройного слоя пермакрита с добавкой керамита, чей вид не давал никаких подсказок о природе находящегося внутри заключённого. Она не имела никаких отличительных черт, не считая трафаретного буквенно-цифрового обозначения на её боковой стенке, да прозрачной двери из бронированного стекла, которое обычно встречается в иллюминаторах космических кораблей. Это была будка, в которую никто не входил и из которой никто не выходил, если на то не было разрешения Легио Кустодес.

Уттам приблизился к двери, чувствуя знакомый комок напряжения в животе, вызванный выбросом эндорфинов и боевых стимуляторов, который предшествовал схватке. Ощущение было приятным, хотя он и не рассчитывал, что ему придётся здесь сражаться.

В камере находился всего один человек, который сидел по-турецки в её центре. Тюремный комбинезон ярко-жёлтого цвета едва не лопался на его мускулистом теле. Длинные волосы, чёрные как смоль, рассыпались по обе стороны от широкого лица, чьи черты были растянуты вширь вследствие генетических манипуляций. Им надлежало бы быть безобразными, но они каким-то образом скомбинировались в симпатичное целое.