Отвергнутый наследник

– Три года назад. Несколько раз мы разговаривали по телефону, да и то лишь благодаря тому, что она брала трубку раньше родителей. Иногда она скучает по мне. Но чаще ненавидит за то, что я бросила ее. Нельзя допустить, чтобы они отправили ее в пансион, Истон! Это ужасное место. Мне было там жутко одиноко. Три года без Рождества, Дня благодарения, дней рождения и тех, кто тебя любит. Знаешь, каково это?

– Нет, – хрипло отвечаю я, – не знаю.

Хартли начинает дрожать.

– Я бы даже Фелисити такого не пожелала, что уж говорить про человека, которого я люблю больше всех на свете. Ее там затравят. Никто не сможет понять ее, никто не позаботится о ней, когда будет нужно.

– Но как ты смогла вернуться домой?

– В прошлом году я узнала, что у меня есть трастовый фонд. Помнишь, я говорила тебе про него? От бабушки. Так вот, им управляет сберегательно-кредитная компания Бэйвью, а не мой отец. Но питание и проживание не считаются образовательными нуждами, и поэтому я работаю в кафе. – Выражение ее лица снова печальное. – Я думала, что, если буду учиться в лучшей школе штата, не совать свой нос куда не надо и не болтать о сомнительных делишках отца, они позволят мне вернуться в семью.

– Но тут тебя отстранили от занятий за списывание. – Во мне снова просыпается чувство вины.

– Да.

– Это я во всем виноват.

Хартли наклоняет голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Да.

Одно маленькое слово разрывает меня на части. Это жестоко. Очень жестоко.

– Я уже говорила тебе, Истон, проблемы идут за тобой по пятам.

Мне приходится отвести глаза, пока чувство стыда не сожрало меня живьем. Я пристально смотрю на воду и мысленно избиваю себя за все то дерьмо, в которое втянул эту девушку, втягиваю всех окружающих: Эллу, братьев, папу. Я жалкий неудачник. Они это знают, но все равно любят меня.

Почему?

– Но это рано или поздно все равно случилось бы, с твоей помощью или без.

Я удивленно поднимаю глаза на Хартли.

– Ты так считаешь?

Она мрачно кивает.

– С тех пор как я перебралась в Бэйвью, моя семья всегда настороже. Паркер наверняка шпионит за мной по папиному приказу. Мама сделает все, чтобы не подпускать меня к Дилан. Ручаюсь, мои родители только и ждали, когда я совершу промах. Ждали любого предлога, чтобы снова выслать меня из Бэйвью.

Мне становится немного легче. Но я понимаю свою меру ответственности за произошедшее.

– Фелисити не стала бы донимать тебя, Хартли, если бы не я. Значит, это мне нужно все исправить.

– Ты уже не сможешь ничего исправить.

– Еще как смогу!

Хартли с вызовом смотрит на меня.

– И как же?

Помолчав, я отвечаю:

– Пока не знаю. Но я что-нибудь придумаю.

Она невесело смеется.

– Что ж, тебе стоит что-нибудь придумать до десяти вечера. В десять папа собирается заехать за мной, чтобы отвезти в аэропорт.

– Не поедешь ты ни в какой аэропорт, – решительно заявляю я. – Ты вообще никуда не поедешь.

Хартли лишь пожимает плечами.

Черт, она уже решила, что уедет. Я вижу это по ее глазам. Хартли готова на все, чтобы защитить свою младшую сестру, даже если для этого придется вернуться в ненавистную школу-пансион.

– Мне пора возвращаться, – говорит она, отходя от усыпанной галькой кромки воды. – Можешь отвезти меня домой?

Я киваю.

Мы залезаем в пикап и снова едем в полной тишине. Я изучаю ее профиль на каждой остановке на красный сигнал светофора. Когда я впервые увидел ее, то решил, что она вполне себе заурядная. Симпатичная, но ничего особенного. Красивые ноги, аппетитная попка, милые губки.

Сейчас, узнав ее лучше, я понимаю, что именно притягивает меня в ней – ее лицо. Разрозненные черты соединяются и образуют прекрасный облик. Нет, она не заурядная. Она уникальная. Я еще никогда не встречал никого, похожего на нее, и мне трудно поверить, что я могу больше никогда ее не увидеть.

Отчаяние, вызванное этой ужасной мыслью, заставляет меня поцеловать ее. Пикап едва успевает полностью остановиться перед домом Хартли, как я уже притягиваю ее к себе и целую.

– Истон, – начинает протестовать она и вдруг целует меня в ответ.

Все ощущения становятся ярче. Ее теплые губы чуть солоноваты на вкус, наверное, от слез. Я зарываюсь пальцами в ее волосы и притягиваю Хартли еще ближе.

Нежные руки обвивают мою шею. Бусинки сосков упираются в меня. Я протискиваю руку между нами, чтобы обхватить ладонью ее грудь, поласкать пальцами. По телу Хартли пробегает дрожь. Мое вздрагивает в ответ.

Я начинаю целовать ее сильнее. Мои руки отчаянно блуждают по ее телу, пытаясь удержать его как можно ближе. Каким-то образом Хартли садится на меня верхом. Я провожу рукой вверх по ее бедру, обхватываю ладонью ягодицу, а потом прижимаю к себе.

Сказать, что я до предела возбужден, – ничего не сказать. Но я ведь парень. В возбужденном состоянии парни не всегда делают и говорят то, что нужно, их мозги блокированы членами. И все же я жалею о сказанных словах сразу же, как только они слетают с моего языка.

– Давай пойдем к тебе, так будет удобнее.

Хартли тут же отстраняется от меня. Ее глаза превращаются в узкие щелочки.

– Удобнее?