Отвернись. В плену у зверя

Захотелось вернуться в воду и утопиться.

Но вместо этого я натянул на себя те тряпки, которые она пыталась надеть на меня, и пошёл вслед за ней. Вела метка.

И так будет всегда. Этот знак её принадлежности мне выстроил между нами нечто нерушимое, крепкое. Такое необходимое для меня, мой смысл и мой якорь. И такое ненужное ей… Словно цепь надел на свою девочку…

Даже пару я мог бы отпустить без метки, а с ней… Это очень сложно. Кто-то из нас может погибнуть, если ошибиться, поступить неверно… И всё равно это не будет полноценной свободой, ведь она продолжит чувствовать.

Хотя уже тогда я знал, что если бы был способ разорвать всё без вреда для неё, наверное, я бы им воспользовался. Для её блага. Чтобы больше никогда не видеть такого выражения на её лице. Чтобы больше никогда не делать больно…

Более того, я мог бы сам теперь через метку заставить её прийти ко мне, но совершенно не хотел вообще заставлять её делать что-либо. Лучше так найду и её и буду…

А вот что делать дальше я не знал. Как объяснить ей, что я не хотел? Что на самом деле она – вся моя жизнь, которой меньше всего на свете я собирался причинять вред. Но разве есть ей разница? И оправдывает ли это меня?

Конечно нет.

Только ещё больше, чем чувство вины, меня грызла мысль, что после такого она больше никогда не захочет близости со мной… А ведь она моя пара… И всё же ещё надеялся на что-то… Глупец.

Только когда увидел её, моя самочка, моя сладкая девочка уползала от меня по земле, не имея возможности идти. Споткнулась, но ползла изо всех сил. Это как же она теперь боялась, что в таком состоянии пытается скрыться, лишь бы не быть рядом! И виновен в этом не только монстр, который живёт во мне, которого я ненавижу всей душой, но и я сам. Что не смог удержать его.

Я сделал несколько медленных шагов к ней. Хотел показать, чтобы не боялась, что сейчас контролирую себя, успокоить, наваждение схлынуло вместе с возбуждением, но она вскрикнула, прикрыла голову руками и свернулась клубочком. Как-будто бить буду или снова заставлять…

От этой картины до костей пробирало. Так было больно и обидно за неё. Очень.

Погладил её по голове, осторожно, пусть знает, что сейчас я не опасен. Девочка открыла глаза, и тогда я осторожно провёл ладонью по её щеке, а потом… по припухшим губам. Когда заметил, как покраснела кожа в уголках, чувство вины ещё больше увеличилось, хотя прежде был уверен, что больше некуда. Одно дело сделать ей неприятно, другое – причинять физическую боль…

И я причинил. Мы оба причинили.