Отвернись. В плену у зверя

Ощутил, что она проснулась, когда собирал для неё самые красивые и вкусные ягоды. Сам старался их не есть, чтобы ей досталось больше. Хотелось порадовать. Хоть чем-то. Ведь я чувствовал её отчаяние…

Это от того, что я сделал? Или из-за того, что не отпустил, не позволил сбежать? Но как я мог позволить?! КАК? Она моя пара. Мы связаны. Как мне расстаться с ней? Я пока не придумал способа, а рисковать ею не мог.

Ещё и метка эта, будь она не ладна… Хотя именно сейчас она скорее помогала. Я знал, что она проснулась, чувствовал эмоции. И сразу же направился к ней. Кормить.

Только вот она совсем не смотрела на меня. Наверное, было противно после вчерашнего. И мне бы хотелось извиниться, но как?

Присел рядом и протянул ей свёрток из листьев с ягодами, вложил в её дрожащую ручку и не удержался, чтобы не накрыть своей. Это создавало ощущение, что мы вместе… Хоть на секундочку.

Моя самая замечательная девочка…

Хотелось укутать её в свои чувства, прижать крепко-крепко и никогда не отпускать. Кормить, заботиться, растить наших детёнышей…

Но она смотрела с опаской. Уж точно не мечтает жить со мной всю жизнь и рожать мне малышей. Я вздохнул. И решил выйти, чтобы дать ей нормально покушать. Я же не слепой, видел, что она похудела со мной. На нервах вся. А должно быть наоборот…

Иногда раньше замечал в её глазах интерес ко мне. Как к самцу. И это было безумно приятно. Вот только какой-то я хреновый самец…

Уселся у нашего жилища на землю, продолжая размышлять, что делать дальше. Самое важное – как научиться контролировать внутреннего монстра. Само по себе неприятно, когда в твоём теле живёт кто-то посторонний со своими идеями и мыслями, но когда это второе сознание так обращается с тем, кто безумно дорог…

Нет. Я должен что-то придумать. Не знаю, как, но оградить её от него. Всеми силами. Она и так чуть что шарахается от меня, не признаёт, а ещё этот недоумок обижает её…

Но если честно… Если бы она принимала меня, если бы не отталкивала, не сопротивлялась, когда хочу её, то, наверное, и он бы ничего такого не делал. Не знаю откуда, но я был уверен, что его грубость (которую всё равно ничем нельзя оправдать. Любые мотивы не могут служить основанием, чтобы делать моей славной девочке плохо) – это ответная реакция на её равнодушие к нам обоим, на её желание сбежать, быть подальше…

Зато каждый раз, когда она делает шаг навстречу, когда касается сама, во мне рождается что-то новое и вроде такое знакомое… Если бы она признала меня, может всё бы изменилось? Может, я вспомнил бы, кто я?