Отверженная

— Кирилл! Мама и папа… — прошептала я, тут же услышав слова мамы:

— Все хорошо, дочечка. Мы ведь понимаем, что такое любовь. Первое время так тяжело себя сдерживать… Сами в свое время не могли…

— Хватит! Я поняла! — покраснев до состояния перезревшего помидора, воскликнула я, а затем шепнула в пол голоса, чтобы слышал только Шакалов: — Дай мне сесть рядом, пож… пожалуйста. Это неприлично, как минимум!

Несмотря на легкую полуулыбку, Кирилл так сильно сжал мою ногу под платьем, что глаза едва не выпали из орбит. Я думала, принять это, как ответ, но он нежно потерся виском о мою голову и тихо ответил на ухо:

— Одно твое слово против — сделка отменяется. Только попробуй пикнуть. Улыбайся и молчи.

"Улыбайся и молчи." — эти слова еще долго эхом повторялись в голове, вгоняя в депрессию и прострацию. Странно, но они больше походили на девиз моей жизни. Парень, подруга, родители и даже чертов Шакалов хотели лишь одного — услужливую куклу с улыбкой и сговорчивостью. И пусть я попаду в ад, но в тот момент хотелось забыть об обязанностях и подумать о себе. Скрыться, начать все заново и попробовать быть счастливой.

Но чертова щекотка в области сердца не позволяла бросить самых родных. Семья — мое все. Чтобы рушить такой фундамент нужны боле внушительные причины, чем разногласия.

Вечер шел незаметно… Я просто сидела на руках у Шакалова, ощущая себя бесчувственным овощем. Он продолжал пить, о чем-то говорить с родителями, даже изредка смеялся. Его пальцы жадно прижимали к себе мое тело, словно он знал — больше такого не будет. Словно пытался насытиться, восполнить потерю и показать: "Она моя. Только моя!" Его губы скользили по шее, скулам, виску, мочке уха, а потом зарывались в волосы. Каждый раз я вздрагивала, слыша его ненасытный рык и твердость в районе паха под ягодицами.

— Черничка, ты беременна и должна много есть… — опалил меня Шакалов едким запахом дорого виски с тонкими нотками сыра и оливок. Мужчина наколол на вилку кусочек мяса и огурец, а затем поднес к моим губам, осторожно поведя по ним едой. — Открой рот. Слушай, что тебе говорят.

— Мань, это так мило. Он с рук ее кормит! — вздохнула мама, где-то на заднем плане, но я ее почти не слышала того, что происходит вокруг…

Перед глазами не было Шакалова, кухни и семьи… Только кабинет в вузе, где мужчина поставил меня на колени, сжал горло, снова и снова сколачивая свой член мне в самую душу. Шакалов надавил на щеки, но губы я так и не открыла, смотря на него с ужасом, не понятный мне самой.

— Чего ты так смотришь? Открой рот, говорю. — нахмурившись, жестко протянул Кирилл и я вцепилась в его руку, запуская когти под кожу.

Сок от огурца потек по губе и живот скрутило. Рвотный спазм заставил Шакалова отпустить меня, разрешая вскочить с места и бегом рвануть в ванну. Я провела там больше часа, купаясь, оттирая мочалкой с кожи запах Кирилл. Пытаясь зубной щеткой избавиться от привкуса его спермы во рту. Моргать было страшно до чертей! Только он, только кабинет в вузе, только его грязная пытка… Снова, снова и снова!

Слезы перестали течь из глаз спустя целый час, видимо жидкость в организме кончилась. Именно тогда я замоталась в махровый халат и быстро скользнула в спальню, запиревшись изнутри. Меня трясло, затем кидало в жар, а после этого приступы паники сводили с ума.

Не помню, как отключилась, видимо организм просто решил дать мне время на восстановление, а затем… Что-то произошло. Я очнулась, как по щелчку. Будто кто-то толкнул, но не физически, а ментально.

Его энергетика подавляла, загоняла в угол и вызывала ужас. Ее я могла вычислить из тысячи. На кровати сидел Кирилл Шакалов и даже в сумраках ночи можно было разглядеть черноту, похоть желание его темных глаз.

— Ты очень красивая, Черничка… — бархатно, низко и безумно хрипло прошептал Шакалов. Его рука потянулась вперед и легла на живот, слегка его погладив, пока глаза продолжили испепелять меня пристальным вниманием. — Почему ты такая красивая?

Тело покрылось мурашками, когда мужчина легко скользнул рукой вперед по покрывалу, затем зацепился пальцами за конец, медленно стягивая его вниз.

— Не надо… — тихо прошептала я, глядя прямо в глаза своему палачу. В сумраках его тело подсвечивось неким контуром, создавая эффект всеобъемлющего нимба. Лицо же было во мраке, и для того, чтобы его рассмотреть, нужно было долго вглядываться в черноту. — Прошу… Зачем ты пришел сегодня?

Шакалов не услышал меня, стягивая одеяло нарочито медленно. Его пальцы изредка касались безразмерной ночнушки, но разряды электричества почему-то ударяли именно в тело, разлетаясь искорками по венам всего организма. Я слышала его хриплое дыхание, шелест ткани и даже то, как нервно глотаю кислород сама, пытаясь перестать выглядеть так, будто только что пробежала марафон.

На лбу появились испарены, кожа стала влажной от пота, а едкий запах крепкого алкоголя немного отрезвил панику в голове:

— Скажи, зачем ты тогда пришла ко мне? О чем ты вообще думала? На что рассчитывала? На самом деле думала, что я пройду мимо тебя?! Идиотка!