Отверженная

— "… А теперь экстренное сообщение. Спустя полтора месяца поисков Коронова Геннадия Витальевича, заместителя мера города, частного предпринимателя и просто уважаемого мецената, были частично найдены его останки. Федеральная Экспертная Служба официально заявила, что левая нога и правая рука принадлежали именно Коронову. Поисковой отряд прочесывает трассу, в поисках остальных останков. А мы возвращаемся к прогнозу погоды…"

Мен словно парализовало, выбило воздух из легких… Не понимаю, как удалось услышать это оповещение за приглушенной музыкой и близости Шакалова, но оно выбило почву из под ног, изменило все… Тело напрялось до боли в мышцах, а каждая его клеточка ощущалась ярче, чем когда либо.

В тот момент я впервые четко поняла и твердо осознала: напротив меня сидел самый ужасный человек. Возможно — на свете. Торг людьми, насилие, убийство, расчленение… Для него не существует отказа, нет чувств и сострадания. Только голая выгода.

— И… — все так же с вызовом протянул мужчина, будто и не заметил перемену в моем настроении и не слышал речи по телевизору. Конечно, ему должно быть плевать… Сколько уже убийств на руках этого человека? Быть может, сейчас он решает судьбу моих родителей и будущего ребенка? Готова ли я так сильно рискнуть прямо сейчас?

Медленно и осторожно я двинулась назад, словно была подключена к бомбе, которая вот-вот рванет, разнеся весь город к чертям собачьим. Как вдруг Шакалов резко схватил меня на шею, заставляя замереть и снова притянул к себе, на этот раз касаясь губами моих.

— Всегда думай о последствиях. Всегда, Черничка. — с ухмылкой прошептал он, а затем запустил пальцы в мои волосы, поглаживая кожу голову. Другая его рука приподнялась с шеи на щеки, надавливая, заставляя непроизвольно открыть рот, чтобы дерзкий язык бескомпромиссно вторгся внутрь.

— Ваш заказ… — осторожно кашлянув за спиной, вторгся в нашу "беседу" официант. Я тут же дернулась назад, с диким предвкушением желая оказаться как можно дальше от этого мужчины, но Шакалов словно специально углубил поцелуй, заставляя покраснеть от головы до пят. — Вы можете только слегка подвинуться, чтобы я мог поставить…

Шакалов не дал договорить парню, резко отстранился, выпрямляя спину. Он ловко достал из кармана крупную купюру, бросая ее на стол со скучающим видом:

— Девушке еще принесите какой-то свежий суп и первое. Все, что захочет. Но если она отравиться или ей не понравится — закрою к чертям всю вашу сеть. Если не притрониться к еде — уволю тебя лично без выходного пособия.

Кирилл поднялся с места, расправил пиджак и взял из рук ошалевшего парня свой кофе, отхлебнул пару раз и поморщившись, всучил обратно. Он уже развернулся, сделал пару шагов к выходу, как резко развернулся и на ходу доставая что-то из портфеля, обратился ко мне:

— Ты должна надеть это сегодня вечером. Остальное привезут к тебе на квартиру. В семь приедет стилист и визажист. В восемь приедет твой водитель за вещами. Будь готова. — мужчина протянул мне бархатную синюю коробку и строго просмотрев в глаза, отчеканил: — Это семейное, бесценное украшение. Надеюсь, посыл понятен?

Шакалов ушел, оставляя меня один на один с подарком. Кажется, официант что-то спрашивал, но я отмахнулась от него, соглашаясь со всем предложенным.

Осторожно сев на место, еще раз взглянула на телевизор, где совсем недавно молодая ведущая со стойким спокойствием рассказывала, как отец моего ребенка расчленил Коронова. Сомнений, что виновен он не было.

Чисто инстинктивно, я отодвинула поставленные парнем на стол чай с пирогом и придвинула коробку. Мягкий, ароматизированный, дорогой бархат. Большая, как для колье, коробка не помещалась на ладони, когда я крутила я, пытаясь изучить каждый изгиб и найти подвох.

— Пожалуйста, ваш заказ. — вернул меня к реальности официант, поставив перед носом крем-суп и тушеное в соусе мясо с картошкой в панировке. Вырванная из глубоких размышлений, я вздрогнула и уставилась на парня. Видимо, он понял мою реакцию неправильно, потому что нахмурился и торопливо протараторил: — Господин, который был с вами, дал указания владельцу: если вы не притронетесь к еде — меня уволят. У меня нет права о чем-то просить вас, но деньги мне нужны… Так что, если вас не затруднит…

Тяжко сглотнув, я искоса посмотрела на целую тучу еды на столе и не сдержалась от вездесущей жалости, что б ее:

— Не пережуйте, все будет хорошо.

Парень робко мне улыбнулся и тут же скрылся с поля зрения, едва не сбив спиной соседний стол. Бедолага так засмотрелся мне в глаза, что устроил самый настоящий погром, но спросить: "Настоящий ли это цвет глаз?" — не решился. Наверняка, вина Шакалова.

Притянув к себе вкусно пахнущий суп, я со стыдом услышала жуткое бурчание в животе. Уже прошли почти сутки, как я не ела. Не объявляя голодовку, нет. Просто от событий вокруг и так было перенасыщение.