Ответ

Кругленькая румяная женщина влетела на кухню, оттуда в комнату, сбросила платок, за руку поздоровалась с Юли, выскочила на кухню к печурке, которая старательно трудилась, готовя ужин. — Не вертись! — сказал ей муж. — Иди сюда и сядь! Товарищ говорит, за домом слежка.

Она остановилась в двери. — Еще чего!

— Сядь! Ты не видела кого-нибудь перед домом, когда уходила и возвращалась?

— Видеть не видела, да, по правде сказать, не очень-то и смотрела.

— То-то и скверно, — проворчал ее муж. — Зачем тебе глаза дадены?

Молодая женщина работала в Обуде, на фабрике Гольдбергера; Юли давно ее знала, еще до того как неожиданно встретилась с ней на квартире товарища Маравко. — Послушай, Рози, — сказала она, — ты сейчас собери поскорей все самое необходимое, одежду, белье, сколько в сумку поместится и в портфель…

— Еще чего! Зачем? — испуганно спросила Рози.

— Вам нужно уйти отсюда!

— Еще чего! — воскликнула Рози. — Еще чего!.. Чтобы я с бухты-барахты бросила эту чудесную квартиру? Когда у меня наконец-то появилось настоящее жилье! Ну нет!

Она крутанулась на каблуках, вылетела на кухню, тут же вернулась с пыльной тряпкой в руке, подбежала к окну, открыла. Перегнувшись, стала трясти тряпку.

— Ну, что-нибудь видишь? — спросил ее муж.

Рози закрыла окно, обернулась. — Почему мы должны уходить из этой квартиры? — проговорила она, — Много у тебя литературы? Ну, все равно, за час все сожжем, до тех-то пор не придут?

— Значит, видела?

— На том углу кто-то стоит, — сказала Рози.

— Кто-то!.. Кто-то! — проворчал Маравко. — А я жги всю литературу, оттого что на том углу кто-то стоит! Вопрос-то в том, кто стоит и почему он там стоит!

Жена ему не ответила. В комнате стало тихо, через кухню слышались быстро приближавшиеся по галерее шаги; перед соседней дверью они остановились. Юли встала, прикрыла дверь на кухню. — Товарищи, — сказала она, — обстоятельность дело не вредное, но иной раз и поспешить не мешает.

— Верно, — кивнул Маравко. — Ну, так о чем речь?

— Литературу я унесу, об этом не заботьтесь, — сказала Юли.

— А тогда о чем, черт побери, нам заботиться? — проворчал Маравко.

— Если полиция установила за квартирой слежку, — медленно, грудным голосом проговорила Юли, — значит, она что-то знает. И следит, чтобы узнать больше. Если вы останетесь в квартире, товарищи, она может надеяться рано или поздно получить новые сведения. Не удастся иначе, через некоторое время арестуют вас и станут допрашивать.

Молодая кругленькая женщина спиной прислонилась к косяку двери. — Какого же беса они от нас узнают, если нет улик? — нетерпеливо спросила она.

— А ты почем знаешь, Розика, есть или нет? — спросила Юли. — Иначе с чего сыщик торчит перед домом?

— Если только он сыщик! — проворчал Маравко.

Юли не потеряла терпения. — Если это не сыщик, через неделю-другую вы вернетесь в квартиру. Меньше риску, чем оставаться, чтобы вас тут схватили. Найдется, где переночевать для начала?

— Я не уйду, — сказала Рози.

Юли серьезно на нее посмотрела.

— Такую квартиру да бросить! Еще чего! И добро все, сколько его тут ни есть, не для того же я копила, по нитке добирала, чтобы этой вшивой банде в руки отдать, ну нет! Если ты заберешь литературу и в квартире ничего не останется, да я кочергой выставлю того прохвоста, который посмеет сюда нос сунуть.

— Мебель ваша? — спросила Юли.

— Моя, — кивнула Рози. — Это все, что у меня есть. Да еще немного бельишка, что в шкафу лежит. Ну, унесешь бумаги или жечь будем?

— Унесу, — сказала Юли. — Послушай, Рози…

— Я отсюда не уйду, — отрезала та.

Юли взглянула на Маравко, он натягивал на ноги башмаки. Уже заметно смеркалось, серый каменный пол отражал пламя, гудевшее в печурке. Еще больше раскрасневшаяся кругленькая молодушка упрямо и непоколебимо стояла в двери. Юли, правда, не считала вероятным, что полиция накроет квартиру в тот же вечер, однако не хотела больше рисковать. Она шагнула к молодой женщине, обняла ее за плечи. — Рози, — сказала она, — лучше бы тебе уйти с нами.

Рози недоуменно посмотрела на нее.

— Не оставайся в квартире одна!

— Одна?

Маравко уже кое-как обулся, встал. — Ты уходишь? — ошеломленно спросила его жена.

— Пойдем отсюда, Рози, — сказал он и, шагнув к шкафу, открыл его, достал портфель. — Вынимай свое барахло и собирайся!

— Я никуда не пойду!

Маравко не обернулся. — Не пойдешь, значит, останешься!

— Нет, нет, она обязательно пойдет! — воскликнула Юли.

Маравко запихивал в портфель белье. — Что поделаешь, ежели она разумного слова не понимает! — проворчал он. — Я выслушал тебя до конца, товарищ, доводы твои правильные, так чего время-то тянуть! Если останемся здесь, мне придется выключиться из работы, а этим я рисковать не хочу.

— Да ведь он еще, может, и не сыщик! — выговорила Рози, по-прежнему стоя в дверях.

— Все равно, — сказал Маравко и еще раз прошел с портфелем по квартире, снял висевшее в кухне над краном зеркальце для бритья, из жестяной мыльницы взял мыло. — В подозрительной квартире заниматься нелегальной работой нельзя. Мыло я возьму, в шкафу есть еще кусок.