– Ну вот, – продолжил Константин Иванович, когда фронт работ был распределен, – у меня получилось, что раздел помещичьих земель по мелким крестьянским хозяйствам ухудшил культуру земледелия. Затруднился севооборот, упали возможности вносить органику, не говоря уже о минудобрениях; у мелкого крестьянина, естественно, ниже возможности использовать средства защиты растений, независимо от трудолюбия и интереса. У безлошадных вообще проблема, чем пахать и сеять, – а надел получили! Плюс стихийное самогоноварение – самогон выгоднее сбывать, чем зерно, плюс очень плохие по европейским меркам шоссейные дороги, что, как вы понимаете, влияет на себестоимость. А мелиорация? Каналы, что при барине прокладывали, заплыли, запруды разрушились, пруды обмелели да илом затянуло. Нет, конечно, были и крестьяне, которые передовую агротехнику использовали, товарищества создавали, кооперировались, локомобили на паях заводили, даже тракторы. Но тут тот же вопрос, что и в колхозах: как делить урожай, как определить трудовое участие. Нужен был целый исторический период, а его-то и… В общем, за двадцатые после Гражданской было несколько неурожаев, а к началу тридцатых отмечается резкий рост болезни растений, вырождение сортов зерновых, увеличение численности грызунов, истощение почв… Заметьте, все это регистрируют люди, непосредственно на аграрную политику не завязанные. Как теперь это все называется?
– Экологическая катастрофа?
– Она самая. Помните, в учебниках писали примеры про американского фермера, который обработал поле химикатами, у него бобры ушли, бобровая плотина разрушилась, и урожаи упали? Помните? Про Америку написали, а сколько у нас таких горе-фермеров было после революции? Сколько у нас рощу вырубили, дамбу не уберегли и все такое? Никто ж не писал! Вот поэтому и называется – «Правда о голоде». В назидание потомкам, чтобы не уродовали землю родную нашу.
– Да, экология – это актуально! Очень актуально! – поспешил ответить Виктор, обрадовавшись, что в результате разговора никого не посадят. – Про природный баланс надо не только на местном уровне печатать. Надо и шире, так сказать… Тем более что и товарищ из обкома рекомендует.
– Так вот хотели и офсетное издание протолкнуть, в Политиздате… Но, понимаете, тут епархия историков и честь их мундира. Они документы по теме подбирают, сборники издают, да еще так, чтобы угодить под настроение вышестоящего лица, его взгляды. А тут приходит даже не гуманитарий – технарь – и показывает историю совсем с другой стороны, и даже не переписать ее, эту историю. Вот, допустим, будет линия вроде Двадцать второго съезда – заклеймить культ, – и тут же наберут сборник документов: показать Сталина злодеем. А мышевидных грызунов из истории не вычеркнешь, они объективная реальность в неприятных ощущениях.
– А то, что смена идеологии там…
– Да ну какая идеология? В Союзе может работать только идеология из подлежащего и сказуемого. Провести электричество, разбить фашистов, поднять целину, покорить космос, построить БАМ, развести домолинию. Наша идеология – действие! Когда вожди начинают говорить с народом сложнее подлежащего и сказуемого, народ перестает их понимать.
Тем временем дамы решили вопрос, счищать пленку со шляпок маслят или нет, и распределили фронт работ. Из прихожей слышался звук гонга и восторженные возгласы: то прибывали новые подруги. Вообще, судя по долетавшим голосам, Виктор был вторым мужчиной на вечеринке.
– А вот и я! – донеслось из распахнутой двери. – Ой, наши мужчины уже тут? Скорей говорите, чем я могу помочь!
Виктор поднял голову…
«О нет!..»
В дверях стояла Вэлла собственной персоной. Правда, старше лет на двадцать, с прической «удлиненный волнистый боб-каре с челкой» и со следами диеты для похудения, позволившей вписать фигуру в элегантное синее облегающее платье с кокетливыми плечиками, но без украшений. Впрочем, декоративные детали при такой фигуре были бы излишни.
– Это вы Виктор… Сергеевич? Мне о вас рассказала Света. А я – Валерия Петровна. Мы не знакомы? – И она, не дожидаясь ответа, повязала передничек и присоединилась к перебору маслят.
«Странно… Как могут быть такие совпадения?!»
– Нет, мы вряд ли встречались, – ответил Виктор. – Я долго работал в Гондурасе.
– А я в облсовпрофе. Знаете, на Фокина, пониже Дома книги. Забота о людях труда – это сейчас самое важное. Слышали, что сказал Романов на последнем съезде профсоюзов? На Западе отбросов общества отправляют в гетто, а в нашем обществе не должно быть отбросов. Профсоюзы – часть системы физического и морального здоровья. Разве это не так?
– Безусловно, – ответил Виктор. Пожалуй, это было самым уместным словом для ответа.