Ответ Империи

Риденку Виктор увидел еще в коридоре – тот ходил с леечкой и поливал свои цветы. Был он совсем не похож на бодигарда – невысокий, щуплый, хоть и жилистый, и спереди на лбу у него была большая залысина. В постперестроечном кино бытует такой типаж сотрудников КГБ, и почему-то там их изображают противными; однако Риденко выглядел простым и добродушным, и его можно было скорее принять за советского бухгалтера или экономиста из планового отдела. То, как он поливал цветы, добавляя воду в тарелочки, а потом обстоятельно опрыскивая их листья из пульверизатора со всех сторон, выдавало в нем человека пунктуального. Неподалеку по коридору женщина выгуливала годовалого ребенка, а с другой стороны от них, чуть подальше, две пенсионерки обсуждали новости, найденные в сети, видимо, так и не привыкнув к чатам, а может, и привыкнув, просто случай поболтать подвернулся. Могли слышать.

– Нет, – ответил Виктор, – там не работал.

Он подумал, надо ли здесь говорить, что работал в Гондурасе, но Риденко уже сам перевел тему:

– В шахматы, случайно, не играешь?

– Да я как-то слабо. Давно не играл.

– Так я фору дам! Даже ферзя, если что. Я, знаешь, привык с детства, еще со школы в кружок ходил, а тут контингент незнакомый… Так что если настроение будет, заходи. Я блиц научу играть.

– А, ну если фору… Конечно. Я понял.

– Мне теперь на пенсии особо спешить некогда, так что я почти всегда дома. Мемуары пишу. Дела из практики там всякие, ну вот как «Рожденная революцией» хочу написать. Если выйдет, конечно.

…Войдя домой, Виктор по своей постсоветской привычке врубил пультом телик, чтобы нарушить звуками пустоту жилья; он так часто делал, когда дома никого из семьи не было и становилось непривычно тихо; затем он открыл холодильник и стал распределять по полкам продукты, которыми так и не удалось похвастаться в Российской Федерации.

По первой шел телемост с США; как при Горбачеве, его вели Познер и Донахью. Правда, обстановка в студии скорее напоминала «Суд времени» с Кургиняном.

– Тем, кто недавно к нам присоединился, напоминаем, что тема сегодняшнего телемоста – «Экономический механизм, свобода или плановость». Фил, продолжайте, пожалуйста.

– Yes, really[22], – начал Донахью; впрочем, лучше, если читатель, как и зрители романовского СССР 1998 года, услышат его в переводе.

– Да, действительно, – начал Донахью, – в последние двадцать лет мы видим в СССР значительные изменения. Можно взять такую область, как производство легковых автомобилей. Я не могу здесь употребить слово «прорыв», потому что советские автомобили не соответствуют представлениям западных покупателей об автомобиле девяносто восьмого года…

– Но это потому, что у нас разные потребности, – заметил Познер.

– Хорошо. Вместе с тем я вижу, что советский автомобиль стал очень качественным и надежным. Я вижу исключительное качество изготовления: когда я в своем путешествии по СССР ездил на вашей машине «москвич», потребность посещать автосервис была значительно меньше, чем та, к которой я привык у нас в США. Машина рассчитана на меньшие скорости на дорогах, но это уже ваша ограничительная политика. Честно говоря, я бы хотел, чтобы у нас продавались автомобили вашего производства.

– Ну вот видите. Вы же сами признаете, что социализм позволяет выпускать современные и качественные товары даже в такой традиционно американской отрасли.

– Но, Владимир, если мы посмотрим на ваши реформы, вашу модернизацию, то это просто отход от социализма, отход от тех принципов, которые декларировал Сталин. Вы раскрепостили частную и корпоративную инициативу, у вас появился рынок акций. Да, он пока еще не свободен, но со временем вы придете к выводам, что свободное движение капитала позволит лучше повысить эффективность, быстрее реагировать на изменение потребностей, а всякие инновации получат объективную оценку инвесторов, которые будут вкладывать в них средства в соответствии с ценностью. Вы идете к капитализму, как и Китай, просто мы понимаем, что пока вы не можете сказать это открыто.

– Извините, Фил, но я вынужден констатировать, что вы так и не поняли разницы между нашей экономикой и вашей. У нас бизнес, предприимчивость, личная и коллективная инициатива служат обществу, а у вас общество служит не личности, как вы провозглашаете, а служит деньгам личности, личной наживе.

– Но у нас на Западе есть государства и социальная политика. Не все сводится только к прибыли. В любом штате, в любом маленьком городке, если политик не обеспечит рабочих мест, не обеспечит социальной помощи старикам, инвалидам, не будет развивать пожарную охрану, приводить в порядок дороги, допустит загрязнение окружающей среды, он утратит доверие избирателей. Демократия дает обратную связь, благодаря которой создаются общественные блага. Государство, как Робин Гуд, берет у богатых и раздает бедным.