Ответный темперамент

По крайней мере не придется вникать во множество малопонятных тонкостей своей болезни. Раньше Ольга полагала, что в них должен разбираться не больной, а врач, но оказалось, что все врачи говорят разное, и не просто разное, а прямо противоположное, и все – с абсолютной уверенностью в своей правоте, и у больного есть поэтому два варианта поведения: либо не размышляя делать то, что сказал первый попавшийся врач, либо все-таки разобраться, какому из них стоит доверять. Но для того чтобы в этом разобраться, необходимо ведь изучить все имеющиеся способы лечения своей болезни…

Легко сказать! Как их изучить, если ты не онколог, а обыкновенная женщина, к тому же насмерть перепуганная, которая только и может, что опрашивать знакомых, уже побывавших в такой жуткой ситуации? И каждый из этих знакомых тоже говорит свое, и все они говорят прямо противоположное, и ты потихоньку начинаешь себя ненавидеть за то, что лезешь не в свое дело, но как же не в свое, это же твоя жизнь, не чужая!..

– Главное, ведь я этого всю жизнь терпеть не могла, – сказала Ольга.

– Чего ты терпеть не могла? – не поняла Наташка.

– Да вот этого, когда пациенты врачей начинают учить. Мне всегда казалось, что это идиотская глупость, самоуверенность какая-то. Врач лучше знает, что надо делать, и нечего лезть к нему с дилетантскими советами. Но теперь… Ну не знаю я, как им доверять, когда они первое, что говорят, – сумму за операцию!

Это действительно показалось Ольге самым отвратительным, и именно это она имела в виду, когда задавала риторический вопрос о том, как люди болеют в Урюпинске.

Сидя в очередях на консультации в двух онкологических центрах, она наслушалась всевозможных рассказов о том, сколько стоят лекарства для химиотерапии, то есть не вообще какие-нибудь лекарства, а такие, которые могут помочь и которые больным поэтому предоставляется покупать самостоятельно, и сколько берет за операцию Иванов, а сколько Петров, и кто из них оперирует лучше… Ей все время хотелось спросить: а если нет у человека денег на операцию, ну нет, и все – одинокая мать грудного ребенка, например, этот человек, – то что, доктора Иванов и Петров спокойно бросят ее умирать? И вот об этом они мечтали с детства, когда выбирали дело на всю жизнь, этому их учили в мединституте, про это они давали клятву Гиппократа?

Конечно, думать таким образом было наивно… А почему, собственно, наивно? Что уж такого особенного произошло с жизнью, из-за чего людям вдруг предлагается считать нормальные представления о добре и зле наивными? С ее собственной жизнью в этом смысле ничего не произошло, и почему она должна соглашаться с тем, что какие-то великие перемены произошли с другими и что из-за этих перемен им теперь простительны такие вещи, которые простительными считаться не могут?

– Ладно, Наташка, – вздохнула Ольга. – Съезжу завтра к твоему Васильеву. Но на этом, наверное, и все. Хватит. Сил у меня больше нет. Да и мама скоро возвращается, хочу до ее приезда со всем этим… разделаться. Скажет он, что надо резать, значит, пусть хоть насмерть зарежет за любые деньги.

– Типун тебе на язык! – возмутилась Наташка.

– А что, не так, что ли? – пожала плечами Ольга. – Нет, все-таки интересно: что делают люди в Урюпинске? У них же там и знакомых таких нет.

Про доктора Васильева Наташка узнала именно по цепочке знакомых. Непосредственно перед ней в этой цепочке оказалась ее детсадовская подружка, которая была двоюродной сестрой однокурсницы Васильева по Первому меду. Наташка сразу же позвонила Ольге, сообщила информацию. Заодно и в гости ее зазвала, а то вечно откладывали встречу на потом.

– Не бери в голову, Олька, – подытожила Наташка. – И к Васильеву сходи. По крайней мере, поименно известны живые люди, которые у него вылечились. Да и Ирка адекватная, черт знает кого не стала бы рекомендовать. А насчет Урюпинска… Я-то думала, ты уже перестала задаваться вечными вопросами. О себе побеспокойся, дорогая. Урюпинцы, можешь быть уверена, о тебе не беспокоятся. Разве что от всей души тебя ненавидят.

– Может, я на их месте тоже меня бы ненавидела, – вздохнула Ольга.

– Ты ни на чьем месте никого бы не ненавидела за то, что у него есть то, чего у тебя нет, – витиевато, но понятно объяснила Наташка. – Такая уж у тебя натура. Только ты не правило, а исключение. В общем, позвони мне завтра, расскажи, что там за Васильев.

Глава 14

– Значит, вы поняли, Ольга Евгеньевна? Как только вам позвонят из приемного и скажут явиться для госпитализации, сразу перезванивайте мне. Иначе можете попасть в другое отделение, и мне потом придется прилагать лишние усилия, чтобы перевести вас к себе.

– Я поняла, – кивнула Ольга. – Спасибо. Игорь Леонидович, сколько будет стоить операция?

Она впервые задала этот вопрос без смущения: привыкла наконец, что на него без смущения же отвечают.