Ответный удар

Удар сапога впечатал одного чеченца в землю. Другой, потянувшийся к автомату, получил по пуле в плечо и ногу. В кузове «Урала» террориста отключили ударом ствола автомата под дых. Другому выбили зубы кулаком. Один подручный Муссы пытался дотянуться до гранаты, и ему раздробили ударом ботинка челюсть.

В течение нескольких секунд вся команда Муссы была повязана и упакована так крепко и надежно, как учат в спецназе вязать захваченных у противника языков. Подразделение майора Жарова, подставленное Муссе вместо обещанных боевиков, а так же двое помощников Валеева справились с порученным заданием играючи.

Муссу скрутили, ему крепко связали за спиной руки, приподняли его и прислонили спиной к березе. В лицо ударил луч фонарика.

— Говорит Первый, — произнес Валеев в рацию. — Докладывайте.

— Четвертый — взяли.

Мусса закрыл портфель. Сейчас он выполнит свою часть боевой задачи. О характере действий других он ничего не знал но был уверен, что будет нечто грандиозное, и это заставит забыть о России как о суверенном государстве надолго, если не навсегда.

— Говорит Первый, — произнес Валеев в микрофон рации. — Готовность номер один…

Он посмотрел на Муссу. Тот кивнул.

Сейчас группы выйдут на позиции броска. После подтверждения приказа начнется проникновение на объект. Боевики снимут охрану. «Урал» въедет в гостеприимно распахнутые ворота. Дальше — несколько минут на то, чтобы разместить мины и тротиловые упаковки — в кузове этого добра достаточно, покинуть территорию завода и активизировать взрыватели. И тогда все взлетит на воздух. И химическое облако взовьется над развалинами комбината. А боевиков будет ждать «Урал» со средствами химзащиты. Через пятнадцать километров они сядут в поджидающие легковушки. А власти ничего не успеют предпринять. Некоторое время они будут в шоке. А потом поймут, что уже поздно. Кроме того, у властей появится много других забот — не менее важных.

— Пошли, — сказал Мусса, поправил автомат для бесшумной стрельбы и, согнувшись, скользнул вперед, обогнав Атлета.

Яркие звезды. Много звезд. Они брызнули из глаз Муссы. Потом — космическая чернота. А затем он почувствовал что-то мокрое на лице. Не сразу понял, что его сбили ударом в спину на землю, а потом еще приложили так, что он отключился на несколько секунд. И теперь лежит, уткнувшись лицом в мокрую траву.

— Ай, шакал, — прошипел Мусса, сообразивший, что его снял Валеев.

Он скосил глаза и заметил рядом с собой черную массу. Понял, что это тело его напарника-чеченца.

— Напрасно стараешься, — послышался сзади Сапрыкина голос. Знакомый голос.

Полковник резко обернулся. И увидел начальника СБП и вместе с ним трех здоровяков. И понял, что влип.

— Не жми на кнопку. Не взорвется, — посоветовал один из них.

"Все, проиграл», — с каким-то равнодушием подумал Сапрыкин. Он представил, как прыгает вперед, бьет генерала кулаком в горло. Уходит в сторону и снова бьет, но уже каблуком одну из «горилл». Одновременно выдергивает пистолет. Потом… Потом будет потом.

Один из здоровяков, почуяв, что Сапрыкин сейчас рванет в сторону, ринулся к нему и врезал кулаком в солнечное сплетение. Сапрыкин успел махнуть ногой, но удар прошел мимо. Потом его сшибли подсечкой. Врезали по почкам так, что свет белый померк. Наручники впились в кожу, раздирая ее до крови.

— Вставай, пошли, — его приподняли и быстро потащили в крайний коридор.

— Куда? — прошептал он.

— На Лубянку.

— Почему туда?! — воскликнул Сапрыкин.

— Я обещал им тебя, — хмыкнул генерал Романенков.

— Но ведь мы можем договориться. Я обещаю…

— Помолчи, утомил, — отрезал здоровяк.

— Второй — один дух с двумя огнестрельными ранениями.

— Пятый — языки живы. Покалечены слегка. Дергались.

Выслушав все сообщения, Атлет кивнул своему напарнику:

— Сработали.

— Пускай грузят, — сказал напарник — подполковник ГРУ Алексеев, руководящий операцией, кивнул на помощника Муссы. — Тащи эту тварь к машине. А у меня с Муссой разговор.

Валеев приподнял чеченца и пинком придал ему ускорение:

— Иди, морда, и не дергайся.

Послышались звуки автомобильных моторов. В небе зарокотал вертолет.

— Ну что, Мусса, сегодня у тебя не лучший в твоей жизни вечер, — с насмешкой произнес Алексеев, с презрением разглядывая пленного.

Мусса выругался по-чеченски и по-арабски. Ругался он с минуту. Все это время Алексеев слушал его внимательно. И произнес на чистом арабском языке:

— Зря пышешь злобой, Мусса.

— Ты поплатишься, сын змеи и ишака! Я лично кастрирую тебя, — Мусса не мог унять вспыхнувшую в нем ярость. — Я отрежу тебе все, что выступает. Ты будешь дохнуть медленно, а я буду посыпать твои раны солью.

— Да-а?

— А с этим отродьем Атлетом я поступлю еще лучше! Я буду скармливать ему отрезанный у него член. А он будет жрать его, собака! Он предал нас!

— Он предал тебя? Дурак. Мы водили вас за нос два года. Мы подставили вам Атлета.

— Ты лжешь! Твой грязный язык не знает, что такое правда. Атлет взрывал русских людей, стрелял в них.

— Это тебе только кажется, Мусса. Ты не просто кровавое животное. Ты — полный дурак. И ты, облезлый волк, зря приехал в Москву.