Ответственность «элит», или Кто нас довел до жизни такой

А Немцов, кажется, был совершенно не готов к такому разговору, сидел мрачный, как-то вяло огрызался. Ощущение у меня было такое, что он их тогда не услышал и воспринял весь разговор как попытку надавить на себя, добиться каких-то сиюминутных привилегий. Произошел, что называется, когнитивный диссонанс в головах участников той встречи. Гусь и Малашенко хотели одного, а Борис интерпретировал этот разговор по-другому. С их стороны месседж был простой: "Борис, ты губишь себя как политика. У тебя был реальный потенциал на этой должности, на этом посту вырасти в безусловного кандидата на смену сначала Черномырдину, потом и Ельцину. А ты доведешь дело до того, что останешься в истории просто как один из первых вице-премьеров, который ушел в отставку при очередной смене правительства и пропал". А он в ответ говорил, мол, ребят, не надо меня лечить, я все делаю правильно, а вы пытаетесь добиться для себя каких-то преференций…»

Я, разумеется, ничего не знал об этой встрече, пока мне совсем недавно не рассказал о ней Киселев, но в том самом самолете, в котором мы с Немцовым летели в Тель-Авив и вспоминали перипетии тех далеких лет, Борис неожиданно сказал:

– Думаешь, после истории со «Связьинвестом» они не пытались под меня подкапываться? Еще как пытались! И поддержку предлагали и обещали обеспечить любым ресурсом. Но я тогда уже понимал, что они просто преследуют свои собственные интересы, пытаются поставить на верную лошадку.

– А ты рассчитывал, что они будут преследовать твои интересы? С чего бы это? – осторожно спросил я.

Не помню уже, что Немцов ответил.

В ситуации, когда еще за год до дефолта на самой вершине российской власти возникла такая существенная турбулентность, стоит ли удивляться, что основные игроки (например, Гусинский) стали всё чаще поглядывать в сторону московской мэрии?..

Восхождение Лужкова

Московский мэр Юрий Лужков, румяный такой колобок, на самом деле был влиятельным и весьма могущественным политиком еще задолго до того, как его планы занять российский престол в 2000 году стали очевидны уже буквально всем. За фасадом показной простоватости и веселого нрава скрывался искусный интриган и весьма хитрый манипулятор.

Тут самое время вспомнить, что после августовского кризиса 1998 года Лужков оказался в шаге от того, чтобы занять пост премьер-министра, который открывал бы прямую дорогу к президентству. Но имелось одно важное обстоятельство: Ельцин Лужкова не любил. И дело не только в личных отношениях, которые складывались непросто. Юрий Лужков был принципиальным и последовательным противником либеральных реформ, видимо, искренне полагая, что они только навредят стране.

Разумеется, крайне негативно Юрий Михайлович относился и ко всей команде младореформаторов во главе с Егором Гайдаром. И чувств своих он никогда не скрывал. Доходило до смешного: всем памятна история про то, как Лужков не хотел прописывать в Москве Бориса Немцова. Но он умел добиваться и вполне осязаемых, серьезных успехов. Достаточно вспомнить о продавленной мэром схеме столичной приватизации, которая существенно отличалась от общероссийской и фактически позволяла градоначальнику контролировать процесс. И тем ни менее после дефолта сложилась ситуация, когда у Бориса Ельцина практически не оставалось выбора.

После отставки Сергея Кириенко Борис Ельцин твердо решил вернуть на пост премьер-министра Виктора Черномырдина. Эта идея была поддержана и «семьей», и «гайдаровцами», которые относились к Виктору Степановичу с огромным уважением, если не сказать – с любовью. Правда, такое назначение противоречило глобальной ельцинской стратегии по постепенной передаче властных полномочий молодым сторонникам реформ, но после дефолта жестко держаться этого тренда уже не хватало ресурса. Поэтому в телеобращении по поводу отставки Кириенко Ельцин не просто объявит о назначении Черномырдина исполняющим обязанности премьер-министра, но и прямо заявит, что видит его своим преемником в 2000 году.

И на пути этих планов встал Юрий Лужков. Он сумел договориться с коммунистами, и кандидатуру Черномырдина провалили на двух подряд голосованиях, а Геннадий Зюганов прямо заявил, что их кандидат на пост главы правительства – столичный мэр. Ситуация крайне усложнилась. Третий отказ от предложенной президентом кандидатуры означал автоматический роспуск Госдумы.

При этом обострились противоречия и внутри президентской администрации.