Ответы на засыпку

— А ты разве опять пишешь? — поинтересовалась я.

— Именно, — подтвердила Зойка. — И из-за того, что ты так долго тянешь с чтением, мне приходится продолжать на листке. Ну, да ладно. Потом вклеим в тетрадь. Ты, кстати, когда дочитаешь, тоже обязательно должна написать ответ.

— Напишу, — пообещала я.

— Тогда до скорого, — и Адаскина повесила трубку.

«Все, Агата, я обещаю — больше про них ни слова. Теперь торжественно клянусь: только о себе. Ты, наверное, не поверишь, но хочу написать об Артуре. Ведь в конце прошлого учебного года я с тобой даже отказалась разговаривать о нем. Ты тогда попробовала, а я просто не могла — до того было больно.

Мне в тот момент казалось, что я всю оставшуюся жизнь буду его ненавидеть. Я ведь в него так была влюблена, а он все разрушил. И я думала, что уже никогда не стану прежней. Внутри у меня сделалось пусто-пусто, словно из меня взяли и душу вынули. Хотя внешне я вроде бы жила, училась, с вами общалась, над мальчишками мы издевались. Но все это было будто бы не со мной, и я видела все словно со стороны. Чувства мои совершенно притупились. Точно местный наркоз вкололи. И я считала, что это у меня уже никогда не пройдет. Я даже над Сидоровым издевалась без всякого удовольствия. Просто автоматически.

Пришла я в себя лишь в середине лета. Только не подумай, что я в кого-то опять влюбилась. Даже близко не лежало. Просто мы с мамой уехали отдыхать к ее друзьям на дачу. Первые дни я и там ходила как деревянная. И вот однажды вечером сидели мы на берегу озера. А оно такое красивое-красивое, как иллюстрация к сказке. Сидим мы, жжем костер, смотрим на закат и едим печеную картошку. И вот хочешь смейся, хочешь — нет, но именно в это мгновение я внезапно почувствовала, что мне так хорошо! И весь мой наркоз куда-то исчез. Будто меня взяли и расколдовали.

И не то чтобы мне перестало быть больно. Наоборот, может, в какой-то момент боль сделалась еще ощутимей. Но я почувствовала, что живу и, главное, хочу жить дальше. Просто, что было, то прошло. Я с этим справилась. Только со страхом ждала первого сентября. Боялась, увижу его и у меня все опять начнется. А так как, кроме боли, это уже ничего принести не может, то сама понимаешь...

Но увидела его, и ничего. Совсем ничего не екнуло. (Кстати, Агата, ты заметила, КАК он на меня посмотрел?) Если не заметила, поясняю: это был взгляд! Прошлой весной я бы за такой полжизни отдала. Но почему-то некоторые вещи приходят совсем не тогда, когда мечтаешь. А потом уже все не нужно. Вот и мне теперь эти взгляды Артура до высокого фонаря без лампочки. То есть пускай смотрит, если хочет. Мне не жалко, а ему так и надо. Потому что он сволочь и гад, и хорошо, если это почувствует».

Очень интересно! В этом вся Зойка: взгляды Потемкина ей до фени, однако она прекрасно их замечает. И подробно пишет о них. По-моему, когда что-нибудь совсем до фени, то это вообще не замечаешь и не пишешь. Я-то думала, она легко пережила историю с Артуром, а в действительности... Не прочитай я сейчас об этом, ни за что бы не догадалась. Она так себя вела. И вообще, в конце года мы с ней так веселились. И смеялась Зойка громче всех. Для меня просто открытие, что она умеет так хорошо скрывать свои чувства.

Мне всегда казалось: у нее что в голове, то и на языке и даже на лице. Чуть какая неприятность, она сразу в слезы, или ехидничать начинает, или кипит от возмущения. Но выходит, это только из-за мелочей. А вот когда с ней произошло что-то действительно серьезное, она запрятала все глубоко внутрь. Даже я, самая близкая ее подруга, не поняла, до какой степени ей было тяжело. Хорошо, хоть теперь из ее записей выяснилось.

Правда, я подозреваю, что кожица на ране еще совсем-совсем тонкая. Раз она ловит взгляды Артура, — значит, еще не совсем зажило. Вот когда она напрочь перестанет замечать его присутствие, тогда и наступит полное выздоровление.

Единственное у меня в голове никак не укладывается: что она в этом Потемкине нашла? Такой противный тип! Правда, физия у него смазливая, но, по мне, даже Винокур привлекательней. Во всяком случае, Серега добрый и не подлый. Фу! Это сегодня просто наваждение какое-то. Винокуров, наверное, изыкался. А что, если я возьму сейчас, позвоню ему и ласково так спрошу: «Икалось ли тебе, Сережа?» Но нельзя. Неверно поймет. Покажется ему, что это с моей стороны хитрый кадреж. Так сказать, обходной маневр. В баскетболе ведь это тоже существует. А значит, даже Винокуру будет понятно. Не дай бог, действительно клюнет. Во ужас начнется. Он ведь привык действовать быстро и решительно. Как на баскетбольной площадке.