Ответы на засыпку

Нет! Все! Дальше я о таком думать отказываюсь. Сказать кому, не поверят: почти целый день только и думаю что о Винокуре. Ну, погоди, Зойка. Я тебе сейчас такое в отместку напишу. Завтра утром прочтешь — и будешь потом всю дорогу думать о Макарке В.В. или о Нике. А интересно, кто-нибудь вообще мог когда-нибудь влюбиться в Нику? Я себе этого даже в кошмарном сне не могла представить. Хотя жена у него какая-то вроде есть и даже дети. По слухам, двое. Еще дошкольного возраста. И, наверное, они все его любят. Может, и кто-то из наших мальчиков лет через двадцать—двадцать пять превратится в такого же, как Ника: маленького, толстенького, лысого, злого и занудного.

Так. И куда меня сегодня все тянет? Просто саму себя не узнаю. Лучше уж буду читать дальше Адаскину. А то вообще неизвестно до чего додумаюсь. На чем, значит, я остановилась? А! Вот:

«... и хорошо, если это почувствует».

Это Потемкин-то почувствует? Как же, Зойка, надейся и жди. Таким, как он, все до глубокой фени. Вот даже ненавистный тебе Сидоров, наверное, после такого стал бы раскаиваться. Я полагаю, он бы даже мучился. Кстати, о Сидорове. Я посмотрела на часы. Клим-то, интересно, уже вернулся или Сидорова-младшего по-прежнему нянчит? Мне, во всяком случае, он звонить не торопится. Что же у нас с ним произошло? Вряд ли он настолько увлекся воспитанием подрастающего поколения Сидоровых.

И вообще мама у Тимки рисковая. Нашла кому доверить жизнь новорожденного. Она бы еще Кругловских близнецов пригласила посидеть с Гаврилой. По-моему, очень легкомысленно. А вдруг у них там действительно что-нибудь произошло? Может, позвонить?

Но в следующее мгновение я поняла, что именно этого никогда не сделаю. И впрямь получится, будто я Клима выслеживаю и навязываюсь. И вообще, даже если что-то произошло, справятся без моей помощи. Клим наверняка бабушке позвонит.

Я снова уткнулась в тетрадь:

«Знаешь, Агата, я вот вначале сказала, что это первое сентября особенное, но совсем не потому, что говорила нам Предводительница. Я действительно ясно чувствую: год будет совершенно другим. Нас ждет что-то новое, интересное, совсем пока непонятное, но замечательное. А еще я хочу влюбиться. Только, конечно, не так, как весной. И, естественно, в совсем другого человека. Правда, человека пока не видно. Но я точно знаю, что встречу его. Он где-то совсем рядом. Просто мы еще друг друга не увидели.

А ты, Агата, хочешь влюбиться? Конечно, я понимаю: у тебя есть Клим, но он ведь уже давно. Или тебе все равно, что давно? Видишь ли, у меня иногда возникает впечатление, что ты к нему относишься почти как к брату. Ну, или просто как к другу. Если не ошибаюсь, вы даже еще ни разу не целовались. Так или не так? Обязательно напиши. Это важно».

Вот интересное дело. Мы с Зойкой дружим с первого класса, как, впрочем, и с Климом. Однако мои чувства к нему ни разу не обсуждали. Ну, за исключением всяких шуточек. Просто как-то оно само собой подразумевалось: мне нравится Клим, а я — ему. Адаскина только иногда злилась, что ей приходится меня с ним делить. Я ей зачем-то позарез нужна, а я в это время ухожу куда-нибудь с Климом.

А ведь действительно: как я к нему отношусь? Могу сказать точно: я в него не влюбилась, как Зойка в Артура. Потому что на нее это накатило внезапно и в четырнадцать лет. А мы с Климом дружим постепенно с первого класса, и с каждым годом все больше и больше. Видно, потому Зойке и кажется, что никаких чувств между нами нет. А вообще-то они есть? Клим ни разу не признавался мне, что влюблен — и все такое прочее. Просто звонил, приглашал куда-нибудь, мы ходили. И... ни разу не целовались. Но почему я должна докладывать это Зойке? Не хочу, и все. Тем более с сегодняшнего дня мне вообще ничего не понятно.

Глава IV. ЛЕТАЮЩИЙ АПЕЛЬСИН

Клим так мне и не позвонил. Я ждала до самого позднего вечера и мучилась: может, самой набрать их номер? Но гордость мне так и не позволила это сделать. Я проклинала себя за идиотизм. Ну, что меня дернуло ляпнуть Елизавете Павловне: мол, когда придет, пусть сам позвонит? Попрощалась бы просто с ней, и тогда имела бы полное моральное право вечером снова проверить, не пришел ли он. А так, что же я буду навязываться. Особенно обидно, если он давно уже дома и не хотел мне звонить.

В ту ночь мне долго не удавалось заснуть. Кажется, я наконец провалилась в сон, когда за окном уже щебетали птицы. Начало сентября — это ведь еще почти лето, и светает рано. Короче, я едва школу не проспала. Потому что будильник на автопилоте выключила, после чего продолжала дрыхнуть. Но потом все-таки проснулась. В самый последний момент. И в класс влетела одновременно со звонком.

— Тебя где носило? — тут же принялась расспрашивать Зойка. — Ждала тебя, ждала.

— Ты ждала, а я спала, — в рифму откликнулась я.

— Тетрадь, — потребовала она.

— Возьми.

Я пододвинула к ней тетрадь. Зойка, взглянув, разочарованно прошептала:

— И это все?

— Больше не получилось. — Я почему-то почувствовала себя виноватой. — Может, завтра побольше напишу.

Зойка нахмурилась: