Ответы на засыпку

— Будем сильно думать, — с воодушевлением проговорила моя подруга. — Во-первых, у нас есть целых три дня, а во-вторых, если кто чего очень хочет, то обязательно добьется. Закон природы.

Я не очень была уверена, что это закон природы. И, кстати, Зойкина жизнь — прекрасное тому доказательство. Хочет она пока гораздо большего, нежели добивается. Взять хотя бы историю с тем же Потемкиным.

— Чего задумалась? — отвлекла она меня от размышлений.

— Просто так, — немного смутилась я.

— А по-моему, ты опять сомневаешься, — словно влезла мне в голову Зойка. — Ну, как ты не понимаешь? С таким отношением к жизни вообще нельзя жить.

— До сих пор удавалось, — пожала плечами я.

— И чего ты достигла? — Она кинула на меня пронзительный взгляд.

Я вдруг рассердилась:

— А сама ты многого достигла?

— Ладно, не заводись, — мигом пошла на попятную Зойка. — Нам с тобой предстоит такое важное дело, а мы ругаемся из-за пустяков. Давай лучше прикинем, как будем действовать.

— Пока не знаю, — замялась я.

— Тогда начну я одна, — придвинула к себе тетрадь Зойка. — А ты пока думай.

— Постараюсь, — кивнула я.

Кажется, Зойкино воображение заработало, потому что она принялась писать. Однако ей была уготована вынужденная пауза. Раздался звонок на перемену.

На сей раз я даже не пыталась поймать Клима. Просто как-то так вышло, что мы с ним столкнулись нос к носу в проходе.

— При-ивет! — наигранно-бодро воскликнул он, и вид у него был такой, словно мы с ним до этого месяца два не виделись, а теперь совершенно случайно столкнулись на улице.

— Здравствуй, здравствуй. — Я с немалым изумлением отметила, что и мой голос звучит крайне неестественно.

— Я гм... — Он замялся. — Ты понимаешь, никак не смог тебе вчера перезвонить. Бабушка передала, что ты просила, но... — снова пауза. Он явно лихорадочно изобретал предлог. — Олька с Женькой по очереди на телефоне зависли.

— Вот как, — холодно произнесла я.

Конечно, Олька и Женька часто зависали на телефоне, однако раньше Клим всегда находил способ мне позвонить. А вчера не нашел, и это лишний раз доказывает, что просто не захотел.

— А как вчера понянчили? — задала новый вопрос я. Не могла же я просто повернуться и уйти.

— Ужас! — кажется, Клим очень обрадовался, что я сменила тему. — Он всю дорогу так орал!

— А ты мне рассказывал, что Гаврила вроде бы днем как раз спит, — напомнила я.

— Говорят, обычно так и есть, — кивнул Клим. — Но вчера, едва Тимкина мать ушла, Гаврила начал вопить, и что мы ни делали, не замолкал. — Клим коснулся ладонью уха. — У меня до сих пор там звенит. Мы уж ему и памперсы меняли, и пить давали, и качали в кроватке, в коляске, на руках. Тимка ему песню пел. Ноль эффекта. Орет, и точка. Только, когда Тимкина мать вошла в дверь, Гаврилу мигом как отключили. По-моему, он это с нами проделал из вредности.

— Есть в кого, — не удержалась я.

— Что ты имеешь в виду? — глянул на меня каким-то затравленным взглядом Клим.

— Да просто так, — не стала я вдаваться в подробности. — Не бери в голову.

Мне вдруг стало очень неприятно. Он сейчас стоял передо мной, будто перед учительницей, отвечая на вопрос, которого не знает. Однако ему повезло: короткая пятиминутная перемена закончилась, прежде чем я успела задать ему вопрос на засыпку.

Впрочем, я была даже рада, что наша встреча так завершилась. Мне и без слов стало ясно. Со вчерашнего утра Клим от меня совершенно отдалился, и мы разговаривали так, словно и не дружили целых восемь лет подряд. Никогда он еще мне не был таким чужим. Ведь он даже про Гаврилу рассказал как-то суетливо. Будто просто стремился заговорить мне зубы.

— Ну, как побеседовали? — едва я вернулась за парту, спросила Зойка.

— Никак, — пожала плечами я.

— И, естественно, про Мити́чкину он ни гу-гу, — хмыкнула моя подруга.

— Ну, может, если перемена была бы подольше, он бы что-нибудь и сказал, — не слишком уверенно произнесла я.

— Утешай, утешай себя, — жестко изрекла Зойка. — Всех готова простить. Смотри, как бы крылышки у тебя не выросли. Улетишь еще живой на небо, а мне лично без тебя будет скучно.

— Перестань, Зойка, — отмахнулась я. — Никого я не готова простить. Но почему ты не допускаешь, что он и впрямь не успел?

В общем-то, я сама не верила собственным аргументам. Скорее спорила просто назло Зойке, потому что меня раздражала ее позиция. И вообще, по-моему, ей даже доставило удовольствие, что Клим вдруг повел себя столь некрасиво.

— Я этого не допускаю, — тем временем отозвалась Зойка, — потому что по твоему «радостному» лицу вижу, как вы хорошо с ним поговорили.

— Ой, Зойка, не надо. — Я внезапно почувствовала, как к горлу подступает ком. Все же у меня еще достало сил обратить ситуацию в шутку и с вымученной улыбкой добавить: — Не сыпь мне соль на рану, я лучше насыплю сама.

Зойка фыркнула:

— Вот уж на этот счет ты действительно у нас мастер. А если серьезно, то будь у вас с Климом по-прежнему нормальные отношения, он бы при встрече первым делом тебе рассказал именно о приглашении Мити́чкиной. И при этом, конечно, спросил бы, приглашена ли туда ты.