Отвези меня домой

Удовольствие кататься с Владимиром Александровичем Четвертаковым, мастером спорта по авторалли, было сравнимо разве что с удовольствием спать с женщиной, которая никак не может для себя решить: немедленно вас трахнуть или же немедленно прирезать. Агрессивный стиль вождения, помноженный на мастерство, даёт неоспоримое преимущество на дороге, владеющему в должной мере тем и другим. При этом, как не парадоксально, окружающие водители и пешеходы находятся в относительной безопасности, — тот, кто умеет, не допускает создания угрозы дорожно-транспортного происшествия. А Владимир Александрович Четвертаков умел.

Покрышки дымились, мотор ревел, деревья, люди и дома мелькали. В салоне на полную мощность гремело радио, которое ещё позавчера издавало лишь хрип и свист. Володька поймал какую-то французскую станцию, которая гнала в эфир древние хиты вечно чудной Эдит Пиаф, и Егор подумал, что если весенний городской пейзаж за окном сменить на загородный зимний, а его «жигуль» на какой-нибудь «опель» (или что там было) образца сорок третьего года, то они с Вовкой будут прямо почти как Штирлиц и пастор Шлаг из кинофильма «Семнадцать мгновений весны».

Впереди на перекрёстке загорелся красный, и Володька затормозил так, что сразу стало ясно: ремни безопасности в машине предусмотрены не зря.

— Ну что? — спросил Егор, протягивая руку и убирая голос француженки до минимальной слышимости.

— Не могу понять, как твой приёмник ловит эту волну. Он раньше и «Радио России»-то принять не мог, не говоря уже о «Маяке».

— Приёмник! — фыркнул Егор. — Я тебя о самой машине спрашиваю!

— Какие-то чудеса, — пожал плечами Володька. — Погоди, я ещё толком не разобрался.

Где-то сзади и справа привычный городской шум прорезал испуганно-возмущённый женский крик, тут же сменившийся вульгарнейшим матом. Ругался уже мужчина. И ругался тоже громко.

Друзья синхронно обернулись.

По правому от них тротуару бежала девушка. Была она в короткой джинсовой юбке, ярко-красной майке и туфлях на высоких каблуках. В правой руке — сумочка, в левой — пакет. За девушкой, прихрамывая, гналась здоровенная обезьяна — коротко стриженная, откормленная, молодая и наглая. Богатая, видать, обезьяна. Из новых. Одной рукой обезьяна держалась за причинное место, а другой размахивала и при этом грязно и примитивно ругалась на всю красивую весеннюю улицу.

— Вот блин с горохом! — охнул Володька. — Догонит ведь, гад. На каблуках и в юбке ей не убежать.

Обычно Егор в подобные ситуации не вмешивался. И вот почему. Женщины и девушки — вообще загадочные существа, а ростовские женщины и девушки — то ли из-за своей броской красоты, то ли из-за знаменитого южно-казачьего темперамента — в особенности. Никогда не знаешь, что ей именно сейчас взбредёт в прелестную головку. Может, ей без хорошей трёпки от любимого жизнь не в кайф? Егор однажды, лет десять назад, полез заступаться на улице за девушку, которую крепко трепал поддатый парень, и получил сразу с двух сторон. От него, и от неё. С тех пор зарёкся. Но, как видно, всякому зароку — свой срок, потому что он, повинуясь безотчётному порыву, распахнул заднюю дверцу и крикнул девушке:

— Сюда, заяц!

Беглянка сориентировалась мгновенного и уже через две секунды влетела в салон с криком:

— Гони!!

Володька, не раздумывая, рванул с места (благо, как раз загорелся «зелёный») и повернул налево, к Дону.

— Тебя куда отвезти, солнышко? — спросил он, не оборачиваясь.

— Этот козёл за нами едет, сообщило «солнышко», глядя в заднее стекло. — На чёрном «мерсе». И вообще их там четверо.

— Ага, — спокойно сказал Володька. — Теперь вижу. Ладно, я буду от них уходить, а ты пока рассказывай, что случилось.

— Что, что… — голос у беглянки был звонкий и злой. — Шла себе по улице с занятий, а этот… Сначала на «мерсе» рядом ехал. Ну, знаете, как это у нас бывает. Едет медленно вдоль обочины и всякие разные предложения из окна делает. Я иду, внимания не обращаю. И ведь знаю, дура, что в таких случаях лучше молчать… Нет, не выдержала и ляпнула что-то в ответ. Он из машины выскочил, стал хватать. Ну я и врезала ему коленом по яйцам, а потом сумочкой по уху. Меня зовут Зоя, — неожиданно сообщила она.

«Гоп-стоп, Зоя, кому давала стоя», — вспомнил ни к селу, ни к городу слова неприличной песни Егор и с удивлением понял, что краснеет.

— Всё ясно, — сказал он, кашлянув. — Жми, Володя. Догонят — мало не покажется, — и добавил, обернувшись. — Не волнуйтесь, Зоя, оторвёмся.

— Хорошо бы, — озабоченно сказала Зоя, неуверенно улыбнулась и поправила светлые лёгкие волосы. — А вы кто?

— Люди, — улыбнулся в ответ Егор. — Познакомимся поближе, когда потеряем этих… невоспитанных.

Девушка ему понравилась. Крепкая такая девушка на вид, не изнеженная. И в то же время стройненькая и даже где-то хрупкая. Глаза — серые, носик аккуратный. Рот широкий, скулы… но тут Володька резко ушёл в поворот, потом ещё в один, и Егору пришлось обернуться на дорогу.

«Мерс» не отставал.