Отыщи меня

Никто так до сих пор и не сподобился принести мне кусок сырого, истекающего кровью мяса. Раздражение росло пропорционально чувству голода, а тело продолжало зудеть. Я развлекала себя тем, что напрягала и ослабляла слух, пытаясь различать голоса за пределами палатки. Но явно наведенные вокруг чары создавали лишь безголосую пустоту, и пришлось переключиться на наблюдение за мошкой, бившейся под куполом тента. Мелкая, черная, она ударялась о белую ткань, ища выход наружу, и я некоторое время рассматривала ее прозрачные крылышки, пока вдруг не сообразила, что она высоко и такая микроскопическая, что сложно заметить. Уж точно не углядеть обычным человеческим зрением. Попятившись, я споткнулась о кушетку, с которой до этого спрыгнула, и попыталась свыкнуться с новым открытием.

В этот момент наведенная тишина пропустила внутрь палатки посторонние звуки: стук и знакомый голос, окликнувший меня по имени. Я резко развернулась, пригибаясь к земле и выставляя перед собой руки в защитном жесте. О, этот голос не сулил мне ничего хорошего.

Защитник откинул полог и вошел.

Как все перевернулось внутри меня! Страх, ощущение жуткой и близкой опасности и проявившиеся во всей яркости желания человеческой сущности. Такой слабенькой, но по-прежнему являющейся частью меня.

Мы встретились взглядами. С моих губ сорвалось шипение, в его глазах полыхнул огонь, мигом переметнувшийся на лицо, волосы и кожу. Я пригнулась еще ниже, готовясь к стремительному рывку.

Броситься первой, чтобы предупредить удар, чтобы стереть это ощущение опасности. Вот что мне необходимо. Но человеческий разум будто опрокидывает в сознание ведро холодной воды. Я замечаю стремительное, почти неразличимое движение противника, хотя всего лишь качнулась вперед. В голове возникает осознание – силы неравны. Я его не одолею сейчас, не одолею таким образом. Слишком стремительный, слишком наблюдательный, каждое его движение отражает мое, словно даже впитывает легкую дрожь, пробежавшую по позвоночнику от понимания – так с ним не справиться. Он сильнее. Пока точно сильнее. И только силой разума удается подчинить себе гибкие суставы и кости, усмирить восставшего внутреннего зверя и принять человеческую позу, а затем отступить. Испуганно попятиться, ведь это именно то, что поможет с ним – пока его глаза видят перед собой девушку, он не бросится первым, пускай чутье и ощущает иную сущность.

– Арриен, – я улыбнулась одними губами, наблюдая, как постепенно гаснет огонь на золотистой коже. О, он взял себя в руки. Это то, что защитникам удавалось превосходно – контролировать себя. Это то, что так сильно усложняло победу над ними. Бить надо в другое время, когда они теряют контроль, на стыке между проявлением инстинктов и утратой самообладания, в очень короткий момент.

– Арриен, – его имя приятно перекатывалось на языке, пока я искала в мужчине возможные слабости или хотя бы их отголосок в его глазах. Ведь реальность должна вызывать в нем диссонанс – девушка, которую он защищает, и монстр, от которого защищает.

Я повела плечом, меняя позу, и перекинула волосы со спины вперед, проследив за тем, как его глаза скользнули по рыжим локонам. А ведь это даже не родной цвет. Мой родной – оттенок пустынных песков. Столько времени я провела вдали от них, пряталась, не желала возвращаться, а все отчего? От человеческой глупости. Именно этим местам я принадлежала. Местам, где так легко затеряться, стать своей среди чудовищ.

– Зоя, – он тоже умел говорить бархатистым вкрадчивым тоном. Он протянул руку, словно опять предлагал помощь. С необходимой долей искренности, будто и правду поверил притворству.

Я снова улыбнулась. Почему бы нет? Почему бы не взять? А после выждать момент, когда он не будет идеально закрыт. Их треклятый щит. Ведь должны там быть уязвимые места, а мне нужны эмоции, много вкусных эмоций, потому что голод продолжает терзать, и сейчас особенно явно. Эмоции сытнее любого мяса, любой иной пищи.

Я приняла руку. Огня на коже больше не было, но нутром я чувствовала, что он представляет опасность и может вспыхнуть в любой миг. Подойдя ближе, я устроила вторую ладонь на его груди, скользнув ею вверх и поправив ворот рубашки. Даже разгладила пальцами, чуть задев кончиками отросших ногтей шею, прямо в том месте, где дернулась проступающая сквозь кожу голубая жилка. Ударилась всего на краткий незаметный миг. А потом он сумел выровнять ток собственной крови. Как много во враге достойного восхищения!

– Я даже успела соскучиться, – промурлыкала я, посматривая из-под ресниц.