Отзвук

– Я буду говорить, а вы внимательно слушайте. Вопрос прозвучит в заключении. В том знаменательном году вы сын уважаемого в городе человека устраиваетесь на низко квалифицируемую работу с маленькой зарплатой. Почему?

– Захотелось?

– Кому?

– Мне. Кому же ещё!

– Тогда слушайте ещё одну преамбулу, с очередным вопросом вдогонку. В коллективе культурного заведения, где вы так ударно трудились, ходили слухи, что вы были устроены к ним не по велению вашего сердечного порыва к праведному труду, а упрятаны вашим достопочтенным отцом для сокрытия прегрешений во взаимоотношениях с уголовным кодексом тех безнадёжно застойных лет.

Тупота напрягся весь ощетинившись взглядом.

– Ничего такого не было, – резко огрызнулся он.

– Совсем, совсем?

– Абсолютно.

Жаров демонстративно задумался. Каркас допроса катастрофически рассыпался. Требовалось резко заложить какой-нибудь крутой вираж.

– Вы имели доступ к оружию в то время?

– Какому оружию? – Тупоту крутой поворот беседы встряхнул не по-детски.

– Например, к арсеналу отца?

– Ну, наградной пистолет держал в руках.

– А, в воинской части к оружейной комнате имели доступ?

– Вы такое скажете! Совсем… – он так и не подобрал соответствующее слово, окончательно стушевавшись перед молодым милиционером. – Охотничьи ружья у него ещё есть.

– И на данный момент?

– Да.

– А, мелкокалиберная винтовка?

– Имеется. Батя любит с ней на кабанов ходить.

– Любопытный факт, – Жаров сделал многозначительную паузу.

Наличие винтовки его действительно поразило. Неужели он на правильном пути. Сам не зная для какой цели, Лёня вытащил из блокнота, сложенный тетрадный листок, и протянул его собеседнику.

– Это вы рисовали?

Но тут уже сам молодой Тупота сделал кульбит с переворотом совсем в другую сторону.

– Вы зря мне огнестрел лепите! Там изнасилование было.

– Где там? – Жаров с ужасом представил образ маленькой Альки в руках маньяка.

– В том деле, от которого меня батяня в театр припрятал. Хотя, моей вины там на пять копеек. Машину отцовскую взял, чтобы с друзьями покататься. Они напились, деваху какую-то по пути подцепили. Она голосовала у обочины. Я не участвовал совсем. Я трезвый был. За рулём ведь. Только смотрел. Как кино для взрослых. За такой сеанс в другой кинотеатр мог угодить и надолго.

– Отмазал папашка? А другие?

– До уголовного дела не дошло. Замаслили жертву. Откупились. Она заявление писать не стала. Наш пай естественно самый весомый был. С друзей тех, что возьмёшь. Голытьба.

– Значит, обошлось?

– Ага, – подтвердил юноша с величайшей иронией в голосе. – Батя так рассвирепел, что в армию меня упёк на строительство БАМа. Там за два года ни одной юбки в округе. Как в монастыре побывал в великой пустоши. После на гражданке долго, как дикий ходил.

– Что так и не наладилась жизнь половая?

– Вы на счет женщин? Не поверите, действительно шарахаюсь. Если бы вот этот бизнес оправдался, что батя придумал. Сам он верит, что времена изменятся. С арендой этой отбоя не будет. Только сиди пенки сгребай. Тогда и о женитьбе можно подумать.

Молодой мужчина, вероятно, предположил, что беседа на том закончится, но Жаров не удовлетворился. Не за тем он сюда так далеко добирался.

– Вы помните кому вы рисовали этот рисунок? – ещё раз потряс он тетрадным листком перед допрашиваемым.

– Помню, – Тупота понурил голову. – Девчонке той, что подстрелили тогда.

– Вы знаете об этом? – Жаров был сражён.

– Батя мне сказал. Тот обо всём был в курсе. Думаете, если бы он был лохом, то смог бы пол части приватизировать. Я после того в театре больше не появлялся. Через день в военкомат и ту-ту! В тайгу к мишкам косолапым.

– Понимаете, теперь, после вашего заявления, я должен подробно выяснить, как вы провели тот злополучный день, – снова нагнал Жаров на себя официозу.

– Понимаю. Было ли у меня алиби?

– Не только. Меня интересует поведение и других ваших коллег.

– Вы, что думаете её убийство связано с работниками театра?

– Вы опять забыли о том, кто здесь задаёт вопросы. Итак, – Жаров раскрыл блокнот и вооружился ручкой. – Я слушаю.

– Ну, последний день в театре мне более-менее запомнился. Пришёл, как обычно. Представление в субботу, но чехлы сказали снимать в пятницу, чтобы отвезти в прачечную, а к началу представления успеть вернуть на место. Так что я снимал их и сразу таскал во двор в нашу машину. Польский «Жук» помните такое чудо техники с кузовом под тентом? Извините, опять я вопрос задал. Дальше сказать что-либо затрудняюсь. Столько лет прошло.

– Вы покидали театр в течение дня?

– Я же говорю в прачечную ездил.

Жаров достал список работников.

– Как фамилия водителя?

– Да, не помню я. Звали его, кажется, Вадик. Точно. Кудрявый такой в толстых очках. Повесился он. Можете не искать. Жена изменила. Прямо в гараже, стоя на коленях и удавил себя придурок.

– Откуда информация? От бати? Ты же в армии был, – разговор уже затянулся настолько, что Лёня неожиданно перешёл на ты.

– От него.

– Так. Подтвердить, что ты не отлучался от автомобиля или прачечной не может никто?

– Получается.

– В театре ты ещё появлялся в тот день?

– Да, хотя мог сразу и домой свалить.

– Зачем же вернулся?