Отзвуки времени

Набрав скорость, ветер взлетал над крышами домов и с размаху обрушивался на трамвайные провода, раскачивая их из стороны в сторону. Вагон гремел колёсами на стыках и хрипло скрипел на поворотах. Говорить в салоне можно было лишь перекрикивая шум и скрежет.

Галя и Рома сидели впереди, а Рита с Линой устроились на заднем сиденье.

Чтобы Лина расслышала вопрос, Рите пришлось обнять её за плечи:

— Лина, а где твой телефон? Потеряла или в детском доме нельзя им пользоваться?

— Почему нельзя? Можно. — Лина говорила тихо, но очень чётко, поэтому её ответ не потерялся среди трамвайного громыхания. — Телефон у меня отобрали старшие девочки.

— То есть как отобрали? — возмутилась Рита. — Почему же ты не пожаловалась? Там ведь есть воспитатели, учителя, директор, наконец.

Её слова повисли в воздухе. Отстранившись, Лина уставилась в окно и с жёсткой взрослостью произнесла:

— Вы что, не понимаете? В детском доме не жалуются.

…В первый же день по приезде в детский дом Лину отвели в спальню, где стояли ряды кроватей, застеленных тошнотворно розовыми покрывалами.

— Все одинаковые, как инкубаторские, — пробурчала себе под нос Лина, презрительно скривив губы, потому что дома осталась белая кровать с грудой подушек и встроенными светильниками в форме гномиков. Но тут она вспомнила, что её дом теперь здесь, и замолчала.

— Вот твоя кровать, вот тумбочка, ты можешь положить туда свои вещи, — сказала воспитательница Анна Ивановна — высокая худая женщина с тонкими губами и широкими чёрными бровями. — Ещё каждому воспитаннику полагается шкафчик, но пока свободных нет, так что постарайся разместиться тут. Это все твои личные вещи? — кивком головы она указала на рюкзачок, который Лина крепко прижимала к груди.

— Да.

Честно говоря, больше, чем шкафчик, Лину интересовало наличие Интернета. Какое значение имеет шкафчик, тумбочка или даже кровать, когда в телефоне стоит Игра и до следующего уровня осталось одно задание, а потом… — Лина сладко вздохнула. — Потом она сможет сама командовать червяками и сама придумывать им задания и ставить оценки. О, она будет очень строгим наставником. И первое задание червякам давно было придумано: проехать в автобусе босиком. Клёво? Не то слово!

Отчаяние захлестнуло Лину ровно в десять вечера, когда объявили отбой и выключили свет. Обычно на это время приходился самый пик Интернет-общения, от которого начинала пульсировать кровь в висках, а сердце радостно прыгать теннисным мячиком. В десять часов игроки начинали выкладывать фотографии с отчётами, завязывалось обсуждение и выносились оценки, кто-то ссорился, а кто-то мирился. Говорят, в Интернете даже женились!

Закрывшись с головой одеялом, она попробовала включить телефон и войти в Игру, но безуспешно. В этом проклятом детском доме не было вай-фая!

Закусив зубами подушку, Лина вспомнила, что дома перед сном мама всегда предлагала молоко с пряниками. Лина терпеть не могла молоко, но сейчас ей нестерпимо захотелось выпить стакан-другой, смахивая с губ усы от снежно-белой пены. Кровать оказалась жёсткой, а одеяло тонким. Кроме того, рядом с ней спали ещё семь девчонок. Одну из них, рыжую, кажется, звали Мариной, остальных Лина не запомнила да и не старалась запоминать. На кой они сдались, если можно прекрасно общаться с друзьями по Интернету.

На сим-карте ещё оставались какие-то деньги на экстренный случай, но Лина понимала, что больше мама платить не станет. По старой памяти Лина продолжала называть Светлану Кирилловну мамой.

Спать не хотелось. Лина села на кровати, но сразу же услышала шёпот рыжей Марины:

— Ляг. Нам не разрешают вставать. Можно только сходить в туалет и обратно.

— Мне как раз туда надо, — бросила Лина и нащупала тапки. Тапки были свои, из дома, и ночная рубашка с халатом тоже. Лина засунула телефон в карман махрового халата с вышитым утёнком и пошлёпала к туалету в конце коридора.

На ходу она вспомнила, как воспитательница бубнила про ремонт и про то, что к весне у каждой комнаты будет свой туалет, а пока надо потерпеть временные неудобства. Ничего себе временные! Пока дойдёшь — успеешь три раза намочить штаны или проснёшься окончательно.

Надежды на то, что в туалете появится Интернет, не оправдались. В расстройстве Лина открыла кран, нагнулась и попила воды. Струя воды обрызгала лицо и обшлага халата. Она поплелась обратно, забралась в постель и от расстройства мгновенно заснула.

Проснулась она от неясного шевеления возле кровати. Словно бы рядом пробежала кошка. Чтобы включить ночник-гномик, Лина пошарила рукой в изголовье, но вспомнила, что гномик остался на десятом этаже красивого нового дома с парком под окнами и полным холодильником вкусной еды.

По спине пробежал холодок возмущения, который усилился, когда она увидела, что у кровати стоят две девушки и дружно потрошат её рюкзак.

— Что вы делаете?

Резво соскочив с кровати, Лина попыталась вырвать рюкзак из рук полной девушки с короткой стрижкой. Другая, широкоплечая и белобрысая, больно двинула её локтем в живот:

— Молчи, сявка, когда взрослые разговаривают.