Отзвуки времени

Растопыренной ладонью Светлана оперлась на стену и стала оседать на ступеньки, словно её ударили под колени. Рыдания сотрясали тело крупной дрожью, а голова моталась из стороны в сторону. Ну и пусть. Светлана высморкалась в рукав пуховика. Оказывается, она бежала к Маргарите не поругаться, а выплакаться, выплеснуть свою боль на грязной лестнице, засыпанной праздничным серпантином.

Краем глаза Светлана увидела, как подол платья Риты волнообразно всколыхнулся от движения, обнажив острый носок туфельки на шпильке. Каблучки цокнули о плитки пола.

— Не надо, не ходи, — сказал кому-то голос Риты. Наверное, ребёнку.

— Не могу больше, не могу, — взвыла Светлана, размазывая по щекам потоки слёз. — Зачем я это сделала? Идиотка! Убить меня мало!

Она и вправду ударила себя кулаком в лоб, больно угодив в бровь. Рядом топталась Маргарита, увещевая её горячим шёпотом. Когда из двери Ритиной квартиры показалась Лина, Светлана подумала, что сошла с ума, и застонала сквозь зубы. Лина тоже всхлипывала. Она схватила Светлану за рукав и потянула вверх:

— Мама, мама, не плачь. Пойдём, я отведу тебя домой.

Уже на остатках сознания Светлана обвила руками тоненькую фигурку в обтрёпанной одежде и обессиленно прошептала:

— Доченька моя…

* * *

Они брели, поддерживая друг друга. Обессиленные и вымотанные, как люди, только что выбравшиеся из бесконечно тёмного и страшного туннеля и ещё чувствующие под ногами зыбкую почву.

— С Новым годом! С новым счастьем! — летело по улице.

На углу дома несколько мужчин пускали петарды. Огненные шары взлетали вверх, замирали в воздухе и рассыпались на множество разноцветных брызг. В прошлый Новый год на улице жгли точно такие же петарды, а на детской площадке танцевали Снегурочка и Дед Мороз. Сейчас там тоже танцевали.

Лина подумала: вдруг окажется, что не было никакого детского дома и прошлого года не было, а завтра она проснётся и пойдёт на кухню шарить в холодильнике что-нибудь вкусненькое вроде пиццы или мороженого.

На пороге квартиры мама поискала в кармане ключ:

— На, открывай.

Когда Лина вставляла его в замок, пальцы вдруг задрожали, и она не сразу смогла попасть в прорезь. В тусклом свете лестничного светильника показалось, что в последний раз она была здесь сто лет назад, да и то не она, а совсем другая девочка, нисколько не похожая на неё теперешнюю.

Не переводя дыхания, Лина забежала в свою комнату, села на стул и поболтала ногами, как любила делать в хорошем настроении. Сейчас настроение было тревожное, с малой примесью надежды на лучшее.

Мама зажгла лампу, и Лина увидела, что за время её отсутствия ничего не изменилось. Кровать под балдахином так же была застелена пёстрым пледом, на прикроватной тумбочке улыбается ночник-гномик с фонарём в руке.

Влажными ладошками Лина погладила поверхность письменного стола, где косо лежала тетрадь по истории. Кажется, на третьей странице стоит двойка. Она даже не представляла, что можно очень сильно соскучиться по тетрадке с двойкой. Так и расцеловала бы каждую строчку.

Шмыгнув носом, Лина втянула в себя тёплый воздух родного дома с запахом маминых духов и бразильского кофе и спросила незнакомым, жалобным голосом:

— Мама, можно я возьму карандаш?

— Лина, почему ты спрашиваешь? Здесь всё твоё!

Задохнувшись от удивления, Светлана осеклась и сникла, внезапно вспомнив про детский дом и про то, какая злость и ярость владели ею в момент тягостного решения об отказе. Всё то, тёмное и мутное, что переваривалось в её душе последние месяцы, вылилось в протяжный стон:

— Лина, что мы с тобой наделали? Что мы наделали? — Прижавшись спиной к косяку, Светлана обхватила руками голову, готовую взорваться от суматохи мыслей. — Теперь мне не отдадут тебя обратно. — Она перехватила испуганный взгляд Лины и быстро закивала, успокаивая: — Я найду способ решить проблему. Верь мне. Мы справимся, но только если будем стараться вдвоём. Понимаешь? Обе. Ты плюс я. Это будет трудно. Нам придётся забыть старые привычки, от многого отказаться и всё время помнить, что мы рядом. Только так мы сможем победить самих себя. Ты согласна?

Лина кивнула:

— Да.

— Кстати, я звонила тебе перед праздниками, хотела привезти зимние сапоги, но телефон был недоступен.

Лина поняла голову и посмотрела долгим и взрослым взглядом.

— У меня теперь нет телефона. Его отобрали взрослые девчонки.

— Постой, как отобрали? И мне не сказала? Прости, прости, я говорю глупости. — Светлана взмахнула рукой, словно отметая в сторону вырвавшиеся слова. — И ты не пожаловалась директору?

— Мама! Если бы я пожаловалась, то меня бы убили!

Прежде чем ответить, Светлана сделала попытку побороть внутреннюю дрожь, изменившую голос на хриплый и низкий:

— Утром сходим в магазин, и ты выберешь любой телефон, какой захочешь.

Лина вспыхнула от радости:

— Правда? Здорово!