Отзвуки времени

От озёрной сырости ей стало холодно и захотелось крепкого и сладкого чаю. Перед сном Рома с Галей вскипятили самовар. Скорым шагом она пошла к дому, где за окном светил огонёк настольной лампы.

Со спутанными от сна волосами, в ночной пижамке, посреди комнаты стояла Галя и сонно моргала.

— Галюша, что случилось, почему ты не спишь?

Прежде чем обнять дочку, Рита накинула на плечи полотенце. Холодные руки были ещё влажными после купания.

Галя сонно моргнула.

— Мне приснился сон. — Она говорила медленно, словно припоминая события прошлого.

— Что-нибудь плохое? — Рита переместилась к стулу и посадила Галю к себе на колени. Та положила голову ей на плечо и тяжко вздохнула.

— Приснился ручей.

— Ручей?

— Ну да, такой, знаешь, обыкновенный. Только он тёк не как речка, а бил вверх. Помнишь, когда у нас в ванне душ сломался?

— Ещё бы не помнить! Наш Рома тогда так вымок, что даже простудился.

— Вот и мне снился такой же ручей, как душ. И ещё там была груда камней, похожих на те, что лежали у нашего колодца. Я знаю, их Надежда Максимовна взяла.

— Как ты можешь так говорить? — шёпотом возмутилась Рита. — Я согласна, что она не самый приятный человек, но обвинять её в воровстве не стоит.

— Мама, камни взяла она. И сделала из них высокую клумбу. Ты разве не видела, что под голубыми цветами у неё лежит камень точно такой же, как и наш?

— Точно такой же — не значит наш, — не сдавалась Рита, хотя понимала, что Галя, скорее всего, права.

Рита вздохнула. Она не сомневалась в том, что вскоре ей предстоит новая стычка с соседкой, теперь по поводу Гриши.

— И что мне ей говорить? — подумала она вслух, как раз в тот момент, когда дверь приоткрылась.

Мила шла на носочках, крадучись, как кошка на охоте. Но всё же одна половица скрипнула. Девушка остановилась и замерла. В свете настольной лампы Рита увидела мрачное выражение лица и зажатый в кулаке букетик иван-чая. Мила перехватила быстрый взгляд:

— Вы не спите? — Она прислонилась к косяку с видом обессиленного человека.

— Мила, что случилось? Тебе плохо? Вы с Гришей поссорились?

Девушка подняла голову и посмотрела на неё глазами, полными отчаяния.

— Рита, представляешь, он сказал, что хочет на мне жениться!

Она внезапно начала коротко всхлипывать, а потом прикрыла лицо руками и зарыдала, путая в розовой чёлке малиновые хлыстики иван-чая.

Отстранившись от Гали, Рита шагнула к Миле:

— Ну что же ты плачешь? Всё хорошо.

— Ничего хорошего. — Мила опустила руки и несколько секунд стояла, справляясь со слезами. — Я ему отказала.

— Как? Почему? Ты его любишь? — бестолково принялась расспрашивать Рита.

— Потому и отказала, что люблю. — Глубоко всхлипнув, Мила так резко откинула голову, что стукнулась затылком об стену. — Ты посмотри на меня. — Она выпрямилась. — Просто посмотри и скажи: разве на таких женятся? Он кто? Студент, скоро получит высшее образование. А я парикмахерша-самоучка. Я старше его на пять лет, я большая, неуклюжая. Глянь, какие у меня жирные пальцы. — Она помахала в воздухе растопыренными пальцами. — И обувь я ношу сорок первого размера. Я толстая…

— Вы не толстая, вы упитанная, — прорезался вдруг голос Гали. Она облизала губы и выпалила: — И в самом расцвете сил.

— Ты правда так думаешь? — Тыльной стороной ладони Мила стала вытирать слёзы, а потом криво улыбнулась.

Галя выразительно округлила глаза:

— Конечно правда. О такой жене только мечтать можно: вы и дрова колоть умеете, и печку топить, и крышу чинить, и лампочки менять, и тяжёлые вёдра таскать, и траву косить…

С каждым новым перечислением Мила вздрагивала, а потом пробормотала:

— Не женщина, а трактор. На тракторах не женятся.

Мила снова разрыдалась, да так громко, что разбудила Рому:

— Мама, что случилось? Кто-то умер?

Похолодев, Рита метнулась к его кровати, моля Бога, чтобы к Роме не вернулись его прежние страхи.

— Что ты, Ромочка, всё хорошо. Просто Мила немножко расстроилась.

— От чего?

Рома сел в кровати, позволяя Рите укутать его одеялом.

Она вздохнула:

— От любви.

Он насторожённо глянул в сторону затихающего плача. Из-за занавески на двери были видны Милины содрогающиеся плечи и её крупная спина, которую Галя гладила ладошкой.

— От любви — это плохо.

— От любви — это прекрасно, — возразила Рита. — Пока есть любовь, человек не умирает.

Рома шепнул ей на ухо:

— И папа?

Большеглазый и нахохленный, в этот момент сын был удивительно похож на отца, и Рита почувствовала, как в её груди поднялась тёплая волна благодарности к Виктору. В ней, как сахар в горячем чае, растворилась та горькая обида, что до этого времени рвала её душу в крючья. Она вспомнила часовню Ксении Блаженной, в чьих стенах обитала любовь: одинаково огромная и к Богу, и к человеку.

Маленькая женщина в рваном салопе, что бродила по Петербургу, всех любила и просила за всех — и правых, и виноватых.

Крепко прижавшись щекой к щеке Ромы, Рита медленно проговорила:

— И папа. Конечно и папа. Ведь мы его помним и любим.

В ту ночь они долго не ложились, переговариваясь, и перешёптываясь, одинаково сильные и беззащитные в своих радостях и печалях.

* * *