Отзвуки времени

Василий Константинович встал и подошёл к окну в своём кабинете. На заводском дворе лето робко обозначалось пёстрой клумбой вдоль пищеблока и несколькими кустами бузины с гроздьями алых ягод. Двое рабочих катили на тележке баллон с пропаном. Около складского помещения разворачивался погрузчик со стопкой ящиков с оборудованием.

Завтра надо сдавать отчёт, а ещё не подведён итог по новому проекту. Размышляя, Василий Константинович побарабанил пальцами по подоконнику:

«Значит, Гриша настоящий мужик. Не струсил в нужную минуту».

Он обернулся на стук в дверь.

— Вася, идёшь обедать? — спросил главный технолог, с которым они когда-то делили один кабинет и навсегда остались приятелями.

— Нет, иди один, я ещё поработаю.

Не в силах сосредоточится на отчёте, он сел за стол, нервно пощёлкал компьютерной мышью и внезапно подумал, что должен прямо сию минуту поехать на Смоленское кладбище и разыскать могилу Ани.

Он был там единственный раз, вскоре после её похорон, во время зимней оттепели. Место указал смотритель за десять рублей. Почему-то запомнилось, что смотритель был одет в поношенный ватник с прорехой на плече и шикарную пыжиковую шапку, какие продавались только по блату или в валютных магазинах. С неба на рыжий мех ушанки смотрителя манной крупой сыпался снег, и в ранних зимних сумерках кладбище выглядело особенно жутко.

— Примечай, парень, тот памятник, — смотритель указал на высокий обелиск из тёмного гранита. — Прямо за ним сворачивай на дорожку и через три могилки увидишь свежий холмик. Там твоя девушка. Родители на похоронах сильно убивались. Мать криком кричала, а отец молчал, будто каменный, — взгляд смотрителя упал на красные гвоздички в хрустком целлофане, купленные у входа. — Она тебе кто?

— Не знаю.

Он и вправду не знал ответ. Подруга? Знакомая? Девушка, которую ты предал одним единым словом? Наверное, он изменился в лице, потому что мужчина посмотрел на него долгим взглядом, пронизывающим не хуже ледяного ветра.

С тех пор прошло больше двадцати пяти лет. Время пронеслось как ураган, оставляя за собой следы разрушения.

Василий Константинович свернул файл отчёта, выключил компьютер и снял со спинки стула пиджак. Он торопился так, словно бы Аня могла не дождаться и уйти в неизвестном направлении. Ему казалось, что если сейчас он выплеснет в словах то, что лежит на душе свинцовым грузом, то сможет, наконец, вздохнуть полной грудью или хотя бы заплакать по тому утраченному моменту, когда было ещё не поздно.

Автомобиль он вёл машинально, на уровне инстинкта лошади, которая всегда находит путь к родному порогу. На перекрёстке Среднего проспекта велись ремонтные работы. Выругавшись, он свернул в объезд и внезапно заметил, что вслух просит у Ани прощения.

Он горько усмехнулся — оказывается, чтобы додуматься попросить прощения, понадобилось всего четверть века. Ведь и тогда, перед свежей могилой, он не пытался повиниться. Стоял и молчал, как деревянный чурбан.

В поисках места для парковки Василий Константинович долго кружил окрестными улицами, пока не сумел приткнуться на Камской, у конторы по изготовлению памятников. Вблизи ворот небесным сводом голубели стены церкви. По легенде, сюда по ночам таскала кирпичи сама Ксения Блаженная.

От центральной дороги, словно веточки дерева от ствола, разбегаются дорожки: Ксенинская дорожка, Гдовская, Блоковская, Кадетская. Василий Константинович замедлил шаг, чтобы унять стук сердца.

Рядом остановилось инвалидное кресло:

— Подскажите, куда к Ксении Блаженной? Я приехал из Брянска и совсем заблудился.

Из кресла на него смотрел молодой парень с обожжённым лицом и без обеих ног. Он мог быть ровесником Гриши.

— Я не знаю. Я был здесь только один раз, очень давно, — замялся Василий Константинович. Ему стало стыдно, что паломники едут из разных городов, из разных стран, а он, с руками и ногами, петербуржец, Бог знает в каком поколении, до сих пор не удосужился прийти поклониться, хотя бы из любопытства.

Василий Константинович хотел добавить, что сейчас расспросит дорогу и отвезёт парня до места, но из-за спин посетителей вынырнула тощая растрёпанная девушка в рваных джинсах и, сияя улыбкой, выкрикнула:

— Вадик, я разыскала! Видишь зелёненькую часовенку? Нам туда!

Наклонившись, она поцеловала калеку в бугристую щёку и подняла глаза на Василия Константиновича:

— Спасибо за помощь.

— Да я, собственно, не успел…

— Всё равно спасибо! Вы не представляете, какие мы счастливые, что попали на Смоленское кладбище. Это чудо! Настоящее чудо!

Навалившись на спинку кресла, девушка направила его в русло людского потока. От усилий её лопатки упруго выступили под тонкой футболкой. Василий Константинович услышал, как она что-то быстро говорила своему Вадиму, а он смеялся в ответ, взмахивая руками, словно собрался взлететь к облакам.