Overlord. Том 2. Тёмный воин

Зельевар попытался заговорить, но слова раз за разом застревали у него в горле. Авантюристы не пытались его понукать, справедливо рассудив, что тянуть их клещами тоже не стоит. Наконец Нфирия набрался смелости и выдавил:

— Я… я просто не хочу, чтобы кое-кто в Карне в него влюбился.

Понимая, к чему он клонит, товарищи тепло заулыбались.

— Ну что ж, юноша, позволь научить тебя одному безотказному приёму… ух!

Петер прервал Лукрута, огрев его кулаком. Не обращая внимания на корчащегося от боли рейнджера, остальные принялись подбадривать Нфирию, и спустя некоторое время в свете костра можно было разглядеть, что на его губах снова появилась робкая улыбка.

* * *

А тем временем…

Клинок пронзил лобную кость прямо через стальной шлем. Тело дёрнулось и рухнуло на землю, словно подкошенное. Во мраке ночи послышался лязг металлических доспехов. Его товарищ молился, чтобы хоть кто-то услышал шум и пришёл на помощь, но какой глупец сунется в заброшенную часть трущоб Э-Рантеля, где не появлялись даже бродяги? Именно потому они и условились встретиться с нанимателем здесь.

С яростью глядя на возникшую перед ним женскую фигуру, он и сам понимал, что это лишь бравада: зрелище того, как трое его людей были убиты один за другим, повергло его в панику. Прикончившая их девушка взмахнула окрашенным в багровый цвет стилетом, и кровь брызнула по сторонам, вернув клинку холодный блеск.

— Хе-хе! Похоже, ты остался один.

Несмотря на игривый смешок, её зубы остались хищно оскаленными.

— 3-зачем ты их перебила?!

Он и сам понимал, как глупо звучит этот вопрос, но до сих пор не мог поверить, что очутился в таком положении. Его с товарищами называли уоркерами — авантюристами, которые работали не под контролем гильдии. Они брались за ту работу, что или граничила с преступлением, или, по сути, им и являлась, за что их иногда называли сумеречниками.

Конечно, врагов у них хватало, но в Э-Рантеле они работали впервые, да и нападавшая не показалась ему знакомой.

— А? Зачем? Я просто подумала, что ты мне пригодишься…

Уоркер лишь хлопал глазами, не понимая, к чему она ведёт.

— О чём ты?

— Видишь ли, знаменитый внучок зельеварщицы покинул город. Я ищу, кто бы для меня проследил, когда он вернётся. Караулить самой — такая морока, совершенно не по мне!

— Ну и попросила бы нас об этом! Разве не так ты хотела поступить?!

Уоркеры потому и взялись за это дело, что знали — им придётся нарушить закон. Но они не могли и представить себе, что их внезапно начнут убивать.

— Нет-нет-нет, вы же могли предать меня.

— Мы не предаём тех, кто платит нам, как условлено!

— Мм? Хорошо, скажу иначе: видишь ли, я люблю, просто обожаю убивать людей! Жить без этого не могу! — с улыбкой заявила девушка. — А! И ещё пытать!

Уоркер остолбенел, поняв, что та совершенно безумна.

— Да откуда ты взялась, сумасшедшая?!

— Откуда? — переспросила девушка, посерьёзнев.

Выражение её лица переменилось: от игривости не осталось и следа.

— В самом деле, отчего же я такой стала? Оттого, что мне кого только не пришлось убивать по чужому приказу? Потому что меня всё время противопоставляли моему расчудесному старшему брату? Или потому, что родители любили его одного? А может, потому, что меня здорово потрепало, когда я ещё была так слаба? Потому что видела, как убивают моего друга? Потому что попалась как дура, а потом несколько дней подряд терпела пытки? Когда в тебя суют раскалённую грушу, приятного мало!

В этих словах прозвучала какая-то детская обида, но спустя мгновение на лицо незнакомки вернулся хищный оскал.

— Шучу. Всё это враньё, враньё, вра-а-аньё! Ничего мне не делали. А впрочем… какая разница? Узнай ты моё прошлое — что это изменит? Я всякое повидала и стала во-о-от такой. Однако до чего же выручил Каджи, всё за меня разузнал… Здорово, что я так быстро на вас вышла! Это же сколько времени можно угробить, если самой искать людей, готовых с тобой работать?

Незнакомка выпустила из руки стилет, и тот глубоко вошёл остриём в землю: видимо, его выковали не из простой стали, а из совсем иного металла.

— Он орихалковый. Вернее, мифриловый с орихалковым покрытием. Редкая штучка!

Такой диковинный и дорогой кинжал ясно говорил о силе его владелицы, и уоркер знал, что у него не было и шанса её одолеть.

— Ну что, пойдём дальше? Мне бы не хотелось ранить тебя слишком сильно… Впрочем, Каджи способен наложить священное заклинание, от которого затягиваются любые раны, сколько человека ни режь. Слушай, я могла бы пытать тебя вечно!

Обыденно обрисовывая предстоящие ужасы, она достала из-под плаща второй стилет.

— Думаю, с ним всё получится. Если промахнусь, прости! — заранее извинилась девушка, высунув язык.

С виду её можно было бы назвать хорошенькой, но внешняя оболочка не могла скрыть насквозь чёрную душу.

Уоркер бросился прочь. Незнакомка ойкнула, изображая удивление, но он не обращал внимания и нёсся что есть сил в ночном мраке, полагаясь лишь на своё чувство направления, верностью которого так гордился. За спиной послышалось звяканье, а следом холодный спокойный голос:

— Слишком медленно.