Овсянка, мэм!

Тем не менее я мужественно поднесла извивающегося червяка к крючку.

– Не могу на это смотреть, – пробормотал Этан, забрал у меня эту пакость и одним движением нанизал на стальное острие. – Держите.

– Спасибо, – храбрясь, улыбнулась я. – Мужественные вы все-таки люди.

– Полицейские? – уточнил он с необидной насмешкой.

– Рыболовы! Погоня за убийцами в сравнении с этим – сущая ерунда… Ну, что дальше?

– Закидывайте в воду, – велел он, весьма неохотно отодвинувшись.

Я поежилась – солнце садилось, и воздух стремительно остывал, – и размахнулась. Поплавок в воде не появился, хотя леска натянулась.

– Поздравляю, – судя по голосу, Этан очень старался не рассмеяться, – меня вы уже поймали. Попробуйте теперь поймать рыбу.

Он осторожно отцепил крючок от своего джемпера. Червяк, кажется, не пострадал, насчет джемпера не уверена.

Я смущенно рассмеялась.

– Простите, я ужасная неумеха.

– Глупости. Давайте я помогу.

Теплые руки Этана легли поверх моих, направляя. В этот раз замах вышел плавным, и ярко-красный поплавок заплясал на воде.

Этан не торопился меня отпускать, и от объятий это отличалось лишь… Да ничем уже не отличалось.

Стоит мне только повернуть голову – и наши губы встретятся.

– Кажется, клюет, – пробормотала я, заметив судорожные рывки поплавка.

Мной владела досада пополам с ошметками здравого смысла.

– Клюет? – повторил Этан таким тоном, словно впервые слышал это слово.

– Рыба! – Я заставила себя отстраниться.

Иначе бог весть, до чего мы тут дорыбачим…

Клевало, как назло, превосходно. Форель только что не выпрыгивала из воды и сама не насаживалась на крючки. Мы еле успевали выдергивать очередную рыбину и менять наживку, на разговоры – не говоря уж о чем-то большем – времени не оставалось.

– По-моему, это заговор! – в сердцах заметил Этан, когда банка с червяками показала дно.

Я прикусила щеку, чтобы не расхохотаться.

– Рыба строит козни против инспектора полиции? Недурной заголовок для бульварной газетки.

И зябко поежилась. Легкий жакет не спасал от прохладного ветра, от не по-летнему стылой воды тянуло холодом.

Этан выудил откуда-то плед и набросил мне на плечи.

– Для сенсации хватит нашего свидания, – заметил он, не торопясь убирать руки.

Я осторожно пристроила удочку на камнях и согласилась:

– И впрямь. Знаете, Этан… – Я повернулась к нему. В конце концов, мое самообладание тоже небезгранично! – Какая-то унылая выходит сенсация. Без огонька.

Зато в глазах инспектора огоньков было с лихвой.

– Вы правы, – шепнул он, почти касаясь моих губ. – Как думаете, делу помогла бы парочка пикантных снимков?

– Определенно, – выдохнула я и прикрыла глаза…

Поцеловать он меня не успел.

– Кхе-кхе, – громко сказал кто-то за спиной Этана.

От неожиданности я дернулась и едва не свалилась в ручей. Этан меня удержал.

– Простите великодушно, – продолжил знакомый голос не менее знакомой скороговоркой. – Я не хотела мешать, нет-нет! Помню, мой дорогой мистер Харрис всегда говорил, что вежливее было бы сделать вид, что ничего не видишь. И я бы сделала, клянусь! Но я не могу. Викарий Миллер считает, что долг выше совести и даже выше приличий. И я с ним согласна, хотя мой дорогой мистер Харрис так не считал. Только не могу же я поступать не по совести!

А сама так и шарит взглядом.

– Миссис Харрис… – Судя по тону Этана, ему ужасно хотелось арестовать ее за… за… ну хоть за что-то! – Что вас сюда привело?

Я восхитилась. Какое превосходное воспитание! Похоже, мой дорогой инспектор, ударив себя молотком по пальцу, скажет только: «Ах, какая досада».

– Вот! – обрадовалась миссис Харрис и за шкирку выволокла на свет… рыжего сенбернара. – Вы же понимаете, я бы никогда не стала мешать вашему уединению… Милочка, какой удивительный наряд!.. Но я бы никогда! Ни за что! Только не могла же я оставить у себя вашего песика! Ведь это же ваш, правда? То есть констебля Догсли, конечно, тут так написано, – она ткнула пальцем в бляху на ошейнике, – но я нигде не могу его найти.

Пес уставился на нас умным взглядом, прижал уши и на всякий случай завилял хвостом. Домашний, ухоженный, в ошейнике с медной бляхой.

Этан выдохнул и поинтересовался сдержанно:

– Где вы его нашли, миссис Харрис?

– Этот негодник пробрался ко мне на кухню. – Миссис Харрис цокнула языком и небрежно потрепала пса по холке. – Знает, где вкусненькое, а? Я бы, конечно, его угостила – знаете, я люблю песиков. Хотя мой дорогой мистер Харрис, бедняжка, их терпеть не мог и запрещал мне заводить дома собачку. Но моя мама, упокой, Господи, ее душу, всегда говорила, что…

– Миссис Харрис, – перебил инспектор нетерпеливо, – хотите сказать, что, кхм, пес проник в ваш дом? Без ордера?

И сурово уставился на сенбернара. Тот пристыженно опустил голову.

Миссис Харрис вытаращила глаза.

– Ордера? Да господь с вами, инспектор! Собачка у вас, конечно, умненькая. Но куда ей о таких человеческих штучках знать? Вот мой мистер Харрис, бедняжка…

– Спасибо, миссис Харрис. – Инспектор взял ее под локоть и повел незваную гостью прочь с излучины. – Я… Мы с констеблем Догсли очень вам благодарны.

– Ах, не стоит! – засмущалась она. – Вот мамины пекинесы, проказники…