Овца в волчьей шкуре (СИ)

— Следовало бы тебе догадаться раньше, Хоппс.

— Сэр, но…

— МОЛЧАТЬ!

В ярости буйвол поднялся из-за стола и начал нарезать круги по кабинету:

— Ты понимаешь, что происходит? Теперь каждый хищник превращается в безвольное существо. И ладно еще обычные жители города. Но мои подчиненные! Ты знаешь, что это за ошейники? Нет? Так вот слушай. Они надеваются на хищника, и их невозможно снять без спецключа, который хранится в полицейском управлении. Стоит хищнику испытать слишком сильные эмоции, будь то страх, гнев, радость или разочарование, как его начнет бить током. Ты понимаешь, что происходит?!

Джуди спрыгнула со стула и подошла к ближе к Буйволсону:

— Но какой в этом смысл? Зачем так ограничивать хищников?

— Хоппс, они дичают, ты понимаешь это? Мне самому отвратительна такая идея, но мои глаза видят то, что они видят — за месяц мы нашли два десятка зверей, которые были готовы порвать в клочья любое травоядное на расстоянии обнаженного клыка. Мы не знаем, отчего это происходит.

— Шеф, я зна…

— Хоппс, лис тебя дери! Ты осознаешь, что теперь мои подчиненные хищники представляют собой простое пушечное мясо, которое годно лишь на выписывание штрафов за парковку? Никакая погоня за преступником им теперь недоступна, потому что любое усилие сверх нормы заставит их валяться на земле и пускать слюни! Мои звери не заслужили такой участи. В этом и твоя вина, Хоппс!

Крольчиха подняла влажный взгляд на Буйволсона. Тот распахнул дверь кабинета:

— Иди за мной!

Все мысли об уликах были полностью забыты. Чувство безысходности полностью овладело Джуди, и ей оставалось только брести следом за Буйволсоном. Тот остановился на площадке второго этажа и показал пальцем:

— Посмотри вниз.

Крольчиха с замиранием сердца увидела, как внизу за стойкой плачет Когтяузер. Он размазывал слезы по толстой морде и жалобно мяукал. Возле него валялся опрокинутый стакан со сладкой газировкой, которая пролилась ему на рубашку, но гепард не обращал на это никакого внимания. Перед ним стоял Звермайер, который что-то тихо шептал Когтяузеру и пытался утешить бедного зверя. Буйволсон зарычал:

— Мэру Барашкис плевать, что Когтяузер — это милый безобидный леопард, который в своей жизни не способен растерзать ничего серьезнее пакета пончиков. Для нее он тоже хищник, который может «одичать». И теперь мы просто ломаем его судьбу. Когтяузера в этом управлении любят все. Да, он недотепа и жуткий обжора. Да, он не способен пробежать стометровку, не упав по дороге от одышки. Да, он толстый и порой глуповатый. Но у него доброе сердце, и он никогда не откажет в помощи. Он готов отдать последнюю рубашку и последний цент, чтобы помочь товарищу. И мое сердце обливается кровью от мысли, что теперь он тоже будет носить эту мерзость на шее.

— Но сэр, не я же заставила мэра издать указ об ошейниках!

Буйволсон с силой ударил кулаком по перилам:

— Да какая разница, Хоппс, ты или не ты виновата в этом? Тебя никто не тянул за язык говорить на пресс-конференции о том, что хищники «возможно дичают». Ты не хотела сказать ничего плохого, но ты посеяла сомнение в сердцах жителей Зверополиса. Травоядные стали запирать дома на ночь не на два, а на три-четыре замка. Они стали осторожнее ходить по улице и отодвигаться в метро от хищников. Те тоже стали нервным, боясь, что однажды проснуться с жаждой убивать. Я в глубине души понимаю, зачем все это делается. Но понимать не значит принимать. Иди за мной.

Буйволсон вернулся в кабинет и взял коробку с ошейниками в лапы:

— Приказ уже издан, и сегодня в полицейское управление будут приводить хищников, чтобы им надели ошейники. Ты будешь этим заниматься вместе с Носорожцем и Франциско.

— Но сэр, я же…

Буйволсон швырнул коробку на стол и вышел из кабинета, бросив напоследок:

— Это приказ. В три часа дня быть здесь.

Буйвол ушел, оставив потрясенную Джуди стоять возле коробки. С большим трудом удержавшись, чтобы не заплакать, крольчиха вышла из кабинета и спустилась на первый этаж. Она жалела, что не смогла рассказать Буйволсону о событиях вчерашнего дня, но понимала, что это было совершенно невозможно.

Спустившись вниз и подойдя к стойке, Джуди застала все еще плачущего Когтяузера. Леопард заметил крольчиху и сдавленно прошептал, заикаясь от слез:

— Что… что же я сде… сделал плохого, чтобы… чтобы на меня надевать ош… ошейник? Я же безо… безобидный толстый коп, кото… который даже мясо почти… почти не ест!

Ловко запрыгнув на стойку, Джуди прижалась к пузу толстого леопарда, попытавшись обнять его:

— Бенджи, я знаю, что ты хороший зверь, на которого всегда можно положиться.

Она подняла глаза и увидела, что на нее смотрит взгляд зверя, в котором плескалась страшная боль и безысходность. Когтяузер потрепал голову Джуди и всхлипнул еще раз:

— Может… может меня уберут из холла… в архив, чтобы… чтобы я не позорился здесь… здесь с ошейником… перед каждым посети… посетителем…

Прижавшись последний раз к Бенджамину, Джуди спрыгнула со стойки:

— Мы справимся, Бенджи, я обещаю.